– Вы, Марк Анатольевич, поосторожнее с такими желаниями и требованиями… – начал Александр, но профессор перебил его в своей излюбленной манере:
– А что такое? Я чегото не знаю?
– Знаете, знаете. – Бер заговорщицки наклонился к Гофману. – Вы же сами секунду назад расхваливали нам эмпатические и телепатические способности нашего Пушка….
– И что? – подавшись вперед, шепотом спросил профессор.
– Как что? Он может ощутить ваше стремление причинить вред его виду и уничтожит вас как угрозу. Поверьте, Пушок очень разумное животное. Думаю, гораздо умнее наших обезьян и дельфинов. – Александр выпрямился и с удовольствием посмотрел в ошарашенное лицо профессора.
– Как я об этом не подумал! – Побледневший Марк Анатольевич снова поправил очки. – Спасибо за предупреждение, Александр Сергеевич. Впредь буду осторожен!..
– Кажется, началось, – громко прокомментировал увиденное в бинокль Никифоровстарший.
– На верхотуре! Ксения! Вы там спите, что ли? Доклад.
Вместо ответа сверху донеслось эхо выстрела.
– Мы не спим. Наблюдаем гноллов. Перемещаются в направлении базы от укрытия к укрытию. Я все равно одного достала! – похвасталась девушка.
– Не забывайте сообщать об изменении обстановки. О любых изменениях. Поняла?
– Не рычи на меня. Не дура! – Обиженный голос прервался – Ксения отключилась.
Александр виновато посмотрел на отца.
– Нашли время для ругани, – буркнул тот.
– Я вниз. Надо проверить самое уязвимое место в нашей обороне.
– Давай. И осторожнее там, сынок!
– Буду.
Перепрыгивая через две ступеньки, Бер скатился по лестнице на улицу, спеша к недостроенной стене.
Первым он увидел Игоря Подберезина.
– Началось? – спросил омоновец.
– Похоже на то. Вы тут как? Готовы?
Старлей скривился:
– Настолько, насколько возможно. Жалко, что весь основной боеспособный состав отправился в рейд.
– Не время для угрызений совести. – Бер и сам уже успел пожалеть об отсутствии остальных омоновцев и половины военных.
Рация ожила, и Ксения крикнула:
– Идут!
Одновременно с ее голосом со стен послышались одиночные хлопки «калашей». Всем был отдан строгий приказ по возможности экономить патроны. Не прошло и минуты, как все стало не просто плохо, а очень плохо.
Наученные горьким опытом скоротечных столкновений с людьми, гноллы стремительными отрывистыми скачками приближались к стене, изредка останавливаясь, чтобы бросить в защитников камень или дротик. Среди клановцев появились первые жертвы. Когда Бер поднимался на стену по лестнице, мимо него пронеслось тело и с приглушенным звуком стукнулось о землю. Стреляли уже отовсюду. Многие переключили режим ведения огня, потому что одиночными выстрелами неопытным клановцам труднее было попасть в гноллов, передвигающихся рваным ритмом.
Александр выглянул через амбразуру и чуть не схлопотал чемто прямо в лоб. Он машинально пригнулся. Потом резко привстал, оценивая обстановку, и снова сел, несколько секунд напряженно размышляя. «Гноллов маловато будет – двадцать, может, тридцать рыл. Пусть даже, с учетом резерва, все пятьдесят или даже шестьдесят. Против нескольких десятков вооруженных людей… Чтото здесь не так!» Александр связался с сержантом, которого оставил вместо себя лейтенант Краско.
– Сержант, что на вашем участке?
– Если не брать во внимание изредка мелькающие рожи на пределе дистанции попадания, то тишина, – отрапортовал сержант.
– Внимательнее будьте, не расслабляйтесь.
– Я понял.
Александр отключился. «Это хорошо, что ты понял. Мне бы понять, что происходит». Сердце сжалось от нахлынувшего предчувствия чегото совсем нехорошего. Бер лихорадочно заозирался, стало труднее дышать, перед глазами поплыли темные пятна. Его повело в сторону, и, чтобы не упасть, он оперся левой рукой о помост, на котором находился. Другой рукой вытер нос. Посмотрев на ладонь, увидел кровь.
– Да что происходит, твою мать?! – прошептал он. Окинув затуманенным взором пространство вокруг себя, заметил, как оседают клановцы, теряя сознание. Более крепкие еще пытались стрелять со стены, больше вслепую, чем прицельно. Вот над укреплением появилась голова гнолла, и абориген, опираясь на сильные конечности, взмыл вверх. Он приземлился на помост возле лежащего навзничь защитника. Нагнулся над ним, в воздухе блеснул длинный нож, и голова человека отделилась от туловища. Челюсти гнолла разомкнулись, и воздух потряс радостный полувопльполушипение. Рядом с первой появилась вторая, третья и четвертая твари. Недолго думая, аборигены начали вырезать поверженных людей. Буквально за минуту эта часть периметра была захвачена противником. Александр с усилием поднял автомат – он даже не заметил, когда успел выронить его, – и попытался прицелиться. Руки дрожали, заставляя ствол прыгать перед глазами. Усилием воли Бер сконцентрировался, прогоняя пелену с глаз, и навел оружие на ближайшего гнолла. Тварь прошили две короткие очереди. Абориген с хрипом упал и остался лежать, будто сломанная кукла.
Бер перевел прицел на следующего противника, но получил сильный удар в спину. Инерция удара протащила его на метр вперед. Не обращая внимания на боль в спине, он повернулся и встретил следующий замах гнолла перехваченной горизонтально «Грозой». Лезвие длинного ножа чиркнуло по оружию. Гнолл зашипел в ярости оттого, что у него не вышло добить человека, с силой выхватил автомат левой лапой и откинул далеко в сторону. Правой схватил Бера за верхний край бронежилета и без особого напряжения рывком поднял вверх. Ноги Александра задрыгались в воздухе, к лицу приблизилась отвратительная морда аборигена.
«Низший, ты боишься? – раздался в голове громкий шепот. – Я чувствую страх твой. Ты умрешь, низший!» Пасть раскрылась, и Александра обдало вонью. Не думая о последствиях, Бер изо всех оставшихся сил ткнул пальцем в глаз гнолла. Тварь заревела и выпустила человека. Александр рухнул на край помоста и чуть было не свалился вниз. С трудом удержался, и пока гнолл крутился на месте, зажимая рану, сумел подняться сначала на колени, а затем встать в полный рост.
Пелена с глаз спала, муть в голове тоже начала уходить. Он вытащил из кобуры пистолет и выстрелил во врага. Один раз, второй, третий, пока не закончилась обойма. Потом пнул поверженного.
– Ну что? Я не чувствую страх твой, низший, – прохрипел Бер, не забыв при этом перезарядить пистолет. Он осмотрелся. Пока он тесно общался с очередным странным гноллом, умеющим читать мысли, картина боя резко поменялась. Вырвавшийся на волю Пушок носился по территории и расправлялся с прорвавшими оборону аборигенами с одной стороны. С другой стороны бегал Серега Махно с зажатым в одной руке пулеметом Калашникова, белея наложенным на другую гипсом. От обоих убегали в разные стороны и свои, и чужие. Александр поднял автомат и присоединился к веселью. Бегать он не стал, просто выцеливал нападавших и плавно нажимал на спуск. Вскоре остальные бойцы отошли от первого шока и присоединились к троице. Через несколько минут все было кончено. Последний уцелевший гнолл спрыгнул со стены и со всех ног припустил в сторону развалин.
Криков «Ура! Мы победили!» не было. Люди потерянно бродили, глядя на лежащие повсюду трупы. В этот день клан лишился многих членов. Насчитали тридцать семь убитых и двенадцать раненых и всего лишь пятнадцать мертвых гноллов. Таков был итог самого неудачного в новом мире дня.
Бер сидел в комнате в одних штанах и пытался медитировать. В дверь постучали. Недовольно поморщившись, он крикнул:
– А попозже нельзя?
– Нельзя. Открывай, – прозвучал из коридора голос Вячеслава.
Кряхтя, как старик, Бер поднялся с пола и, ступая по мягкому ковру босыми ногами, подошел к входу и открыл дверь.