Зал был настолько огромен, что в нем с лихвой хватило бы места, чтобы организовать воздушный бой с применением сверхзвуковых истребителей и запуском крылатых ракет. Правда, зал не был пуст, всюду высились огромные, словно горы, краны и подъемники — летчикам, вероятно, пришлось бы попотеть, чтобы не влететь в стропу или в бесчисленные вертикальные и горизонтальные башни. Но в этом отношении основная опасность столкновения крылась в большом количестве странных извилистых труб непонятного назначения. Толстые и не очень, они были везде: спускались с потоков, поднимались снизу и вырастали из расположенных у стен агрегатов.
У меня перехватило дыхание, когда я наконец увидел край одной такой трубы и узрел истинное величие зала. Неподвижно застывшая труба кончалась тремя отростками, каждый из которых делился еще на несколько, помогающих удерживать гигантскую тавровую балку — я тут же вспомнил, что уже видел нечто похожее на «стеблях» роботов. Все эти трубы были манипуляторами — машинами, строящими… Эта конструкция, состоящая из огромных стальных свай, к которой тянулись, да так и замерли, лишенные питания, трубы-манипуляторы, оказывается, представляла собой строящийся космический корабль. И судя по масштабам, которые со скрипом пыталось вообразить сознание, корабль должен был быть просто гигантским… Значит, этот зал был верфью, причем верфью колоссальных размеров.
Вновь все потемнело, монорельс опять оказался в трубе, но огорчиться я так и не успел. Скорее увидел, чем ощутил, что началось плавное торможение и прибытие к «причальной станции».
Двери открылись, и, поудобнее перехватив ракетомет, я вышел на почти естественный свет. Первым в глаза бросилось огромное черное окно с крестообразной рамой, прорезанное в стене на дальнем конце зала. И хотя оно было черным, как ночь, если, конечно, не считать серебристых светящихся точек, через него на потолок у правой стены падали косые лучи солнца. В первый момент они показались мне иллюзорными, но мгновение спустя я осознал, что это действительно окно, возможно даже с настоящими стеклами, а не монитор, транслирующий космос. Подумать только — от бездны меня отделяет одна лишь переборка!
— Корабль класса «Бот» готов, сэр, — громогласно возвестила Эльва, заставив меня выйти из состояния близкого к трансу. — Через две минуты он будет доставлен в шестой стыковочный отсек. Прошу проследовать на трап с номером, начинающимся на цифру шесть.
Я растерянно осмотрелся вокруг, оглядел стены с множеством ярусов, сообщающихся между собой лестницами и лифтовыми кабинами, и наконец нашел огромные ворота, похожие на те, ангарные, которые я увидел в самые первые мгновения, когда очнулся на этом корабле. Обнаружив всего лишь уровнем выше номер шестьдесят один, я поспешил подняться по лестнице.
Тут меня ждал сюрприз в образе робота-банки.
— Сэр, — проскрипел металлический голос, — боевой нож доставлен.
Крышка на голове робота раскрылась, подобно диафрагме, и на свет появился серебристый стебель с манипулятором, тут же вонзившимся в брюхо хозяина, откуда он вытащил нож, больше напоминавший тесак в ножнах из черного пластика. Убедившись, что приказов от меня не последует, робот, наверное, направляемый Эльвой, двинулся в сторону ближайшего лифта. Будь он человеком, мне стало бы его жаль.
Я осторожно потянул широкую рукоять из ножен и, восхищенно выдохнув, стал разглядывать игру ослепительных бликов на краях обоюдоострого лезвия.
— Классная игрушка! — не удержался я от восторженного возгласа.
— Это не игрушка, сэр, — поправил меня равнодушный, но вместе с тем казавшийся опечаленным и упрекающим голос Эльвы. — Это боевой нож — им убивают людей.
— А тебе-то что? — спросил я, цепляя ножны к штанине скафандра. — Ты что, нас жалеешь?
— Людей, сэр? Не думаю… Мне неведомы чувства. Я, как вы выразились, машина.
— Не обижайся, Эльва, — поспешил сказать я и еще больше насторожился, когда не получил ответа.
Неужели все-таки обиделась? А возможно ли это? Впрочем, додумать мысль мне не дали. Помешала Эльва, произнесшая в своей предупредительной манере:
— Корабль класса «Бот» прибыл в стыковочный отсек номер шесть, сэр, шлюз номер шестьдесят один разблокирован. Можете войти, сэр…
Так я и поступил. Положил руку на выдвинувшуюся из стены сенсорную панель, и створка шлюза ушла вверх, открыв мне ленту эскалатора.
Трап оказался закрытого типа, а если судить по его ширине и высоте потолка, можно было предположить, что предназначен был для перевозки не людей, а грузов.
Стоя на медленно движущейся ленте эскалатора, я старался заглядывать в окна — увидел, конечно, немного, но хотя бы получил представление о размерах и форме только что построенного корабля.
От Эльвы я уже знал, что бот — это корабль, предназначение которого состоит в перевозке грузов или людей, и при этом довольно легкий и совсем не громоздкий. Словом, то, что нужно для выполнения предстоящей задачи. Многого от такого корабля и не требуется: по плану он должен домчать меня до планеты Двадцать-четырнадцать и ждать моего возвращения на орбите. На саму же планету я спущусь на шлюпке — и вкусно, и выгодно. Если, скажем, в мое отсутствие с шлюпкой что-нибудь случится, то бот спустит с орбиты другую. В общем, надежность доставки меня туда и обратно гарантирована. А по поводу моего пребывания на самой планете… об этом я почти не думал. И уж тем более не боялся. После воскрешения в трехтысячном с чем-то году, да еще внутри затерявшегося в космосе корабля, переживать о подобных пустяках как-то даже неудобно. Что могут поделать аборигены, живущие в Средневековье, против такого продвинутого оборудования? Даже если им посчастливится пробить доспех и убить меня, то не страшно — оживу. Вон ведь лейтенант после попадания моей ракеты воскрес, никуда не делся.
Однако меня все же беспокоило смутное предчувствие чего-то нехорошего. И дело было не в богах — я надеялся, что их нет или, на худой конец, они меня не заметят. Уж слишком я для них крохотный. Но тогда в чем же дело? Во мне? В отсутствии у меня боевого опыта и навыков владения оружием? Блин, ну почему я не взял автомат и не заказал пистолет? Сейчас, когда появилось время все обдумать, в полной мере проявил себя страх. Надо было вооружиться до зубов! Но уже поздно что-то менять, хотя… можно отдать напоследок пару «умных» приказов.
— Эльва, — позвал я, когда до бота оставалось проехать с десяток метров. — Сколько, ты говоришь, энергии осталось в накопителях?
— В накопителях корабля, сэр?
— Да, черт возьми!
— Одиннадцать с половиной процентов, сэр.
— Сколько нужно затратить энергии для того, чтобы восстановить всю твою защиту, все пушки и прочее?
— Если без учета щитов, отсутствия оборудования на фабриках и заводах, то тридцать два процента и сто девятнадцать часов. Но напоминаю, что в данный момент функционирует только одна фабрика, а следовательно…
— Послушай меня, Эльва, — перебил ее я. — У меня плохое предчувствие, поэтому приказываю потратить шесть процентов энергии на производство и установку пушек, гаубиц или чем еще ты там была вооружена. В общем, восстанови оборонительную мощь хотя бы частично. Ясно?
— Потратить шесть процентов от максимума или имеющейся в наличии энергии?
— От максимума.
— Сэр, вы уверены, что подобный расход энергии рационален в данной ситуации? Насколько мне известно, сил, способных нанести вред «Сердцу Эльвы», в окрестностях нет.
— Ни в чем я не уверен, но говорю же: у меня дурное предчувствие, и со страхом за жизнь это никак не связано!