Ее странная одежда вызвала у меня только недоумение. В свое время, надо полагать, я получил хорошее образование. Об этом можно было судить хотя бы по тому, что, несмотря на развязный образ жизни, я вполне отчетливо усвоил многие истины. Одна из них заключалась в том, что люди в прошлом мыслили, одевались и вели себя совершенно не так, как в мое время.
И до сего момента я полагал, что, попади я (не дай бог) в прошлое, никогда не увижу там женщину ни в чем другом, кроме платья. И еще: край этого платья не может подниматься выше щиколоток. Нет, ну можно было найти исключения, однако даже среди «черни» таковых называли бы… хм, особами, торгующими своим телом. Но вот сейчас я встретил ту, которая переменила мое мировоззрение касаемо этого вопроса.
Ноги леди были облачены в тесные, облегающие так, что вряд ли нетренированный человек мог бы в этом ходить, кожаные штаны, к тому же настолько тонкие, что соблазнительные формы ее ног были выставлены напоказ окружающим.
Сейчас, сидя в позе скучающего йога, прислонившего колено к груди, демонстрируя крутую ляжку и часть ягодицы, она словно невзначай поглаживала изгиб бедра. И делала это явно, чтобы сфокусировать на нем внимание лорда. Но, видя, что он целенаправленно от нее отворачивается, эта стервочка все чаще бросала взгляд, полный лютой злобы, на меня. Хотя… он уже начал сменяться на откровенно недоумевающий. Хм. Почему бы?..
Верх ее одежды представлял собой смесь кожаного доспеха и костюма для бала. Глубокое декольте плавно переходило на животе в плиту из выделанной кожи. Под массивными кожаными наплечниками были тонкие шелковые рукава. На шее — украшение в виде змейки с огромным, причудливо ограненным камнем посередине.
Так, а это что?
Из-за этой женщины, возненавидевшей меня только за то, что я есть, я не особо разглядывал других людей, молча сидевших у костра. И, как оказалось, зря. В странной компании была еще одна девушка.
Лет семнадцати-восемнадцати, со спутанными от дождя волосами и большими добрыми глазами. Милая, но не более того.
Вот она и привлекла внимание всей собравшейся компании тем, что встала со своего места и, взяв плечевую сумку, служившую ей сиденьем, поправив платье до пят, подсела к лорду с другой стороны. Конечно, можно было бы подумать, что на ее прежнем месте было тесно, а поскольку около лорда не было занято, то… в общем, все логично. Но только яростный взгляд леди, а точнее, рыжей ведьмы, сказал не мне одному, что здесь другая подоплека.
Атлет улыбнулся и сделал движение пересесть к девушке поближе. Старик в балахоне, который и не старик вовсе, свел брови, глянул на девчонку неодобрительно, но ничего не сказал. А последний персонаж в этой непонятной компании, юноша только с недавно начавшими пробиваться усиками, вообще не обратил внимания на ее перемещение. Он вытащил из небольшого мешка какой-то камень и бросил его в огонь, отчего костер вспыхнул с новой силой.
Скрывая улыбку, я украдкой стал наблюдать за реакцией рыжей леди. Я уже догадывался о подоплеке ситуации. Стерва, видимо, «клеилась» к лорду, а возможно, и открыто домогалась его внимания, но непривычный к такому поведению лорд игру не поддержал. Наверное, ему, как и мне, претил подобный архетип женщин, и в моем появлении он нашел способ держать мегеру на расстоянии. Леди не хочет, чтобы холоп сидел рядом? Пусть леди отсядет. Грязный холоп будет сидеть рядом с ним!
И ей, чтобы показать свою независимость, или что там стремятся показать женщины, когда куксятся, с гордым видом пришлось отсесть от лорда. Вот поэтому она меня возненавидела. А теперь, когда ее место заняла другая, стерва возненавидела меня еще сильней… ну и соперницу, конечно, не меньше.
Вот только интересно, что они в нем нашли? Ну да, мускулистый, мощный мужик, но видал я и покрепче. Или все дело в его статусе? Но разве это повод окучивать так навязчиво? Да и как-то не похож он на аристократа с изысканными манерами, вон едва в носу не ковыряет… Так, мегера прищурилась. Смотрит на меня подозрительно заинтересованно. Нельзя выходить из образа!
Громко собрав слюну, я харкнул в сторону от костра и вытер нос рукавом. За что, кстати, был удостоен всеобщего презрения и молчаливого порицания: что возьмешь с грязного холопа? Но, по крайней мере, взгляд стервы вновь стал капризным и ненавидящим.
— Пойду, отолью, — сказал лорд, бесшумно вставая и сразу скрываясь за завесой дождя.
Я только глазами похлопал. Какой из него лорд?! Он явно не аристократ — те, думаю, не позволили бы себе подобное выражение в присутствии дам. Однако.
— Слышишь ты, безродная, — взяла слово леди несколькими секундами позже. — Если ты и дальше будешь привлекать к себе внимание Балаута, то я скормлю тебя демонам. Поняла?
«Безродная» побледнела, но ничего сказать не успела, на ее защиту поспешил прийти старик:
— Баронесса Лейа, благородным особам не пристало…
— Закрой рот, менестрель! Не забывай, с кем говоришь.
Пятидесятилетний мужик, закутанный от дождя в балахон, склонил голову перед хамкой:
— Умолкаю, госпожа.
— А ты чего смотришь? — прошипела она, перехватив мой взгляд.
— А чо, тетенька, — быстро нашелся я, — отошедший дяденька правда лорд?
Лицо мегеры скривилось так, будто было сделано из пластилина, оставленного на солнце, а губы старика раздвинулись в улыбке.
— Это лорд Балаут, юноша, — произнес он наставительно. — Неужели ты о нем ни разу не слышал?
Я усиленно помотал головой.
— Странно, неужели твоя деревня настолько глухая, что там не рассказывают сказки о герое Балауте? Он — живая легенда! Когда-то давно он был Воином, но его мастерство росло очень быстро, и скоро он стал одним из сильнейших людей в мире. Однажды в битве с эльвами он один уничтожил серебряного дракона — самую опасную тварь на свете. За сей подвиг он был удостоен свободы и титула лорда. Отныне он не Воин, а странствующий герой. Баллады о нем и его подвигах поют менестрели по всему миру. Ты знаешь, кто такие менестрели?.. Я тоже менестрель. Альфонсий. Может, слышал? Хотя откуда… Это мои ученики: Сак (он указал на паренька) и Анивэй (взмах в сторону «безродной»). Мы все идем с Балаутом, чтобы своими глазами увидеть и воспеть его подвиги. К сожалению, в этих болотах кроме василисков ничего не водится, но и они довольно опасны, так что сочинить песнь мы сможем…
К костру вернулся лорд, но подошел столь бесшумно, что я едва не вздрогнул, когда над ухом раздался грубоватый голос:
— О чем вы тут без меня шепчетесь?
— Я объяснял юноше, кто такие менестрели, но, судя по глуповатому выражению его лица, он ничего не понял.
— А зачем объяснять? Спой, и он все поймет.
— И верно… благо, дождь закончился.
Я глянул в небо и только сейчас обратил внимание, что дождь действительно прекратился. Правда, звезды все еще закрыты покрывалом темных облаков.
Альфонсий тем временем успел развязать свой инструмент — нечто похожее одновременно на лютню и гитару, однако не то и не другое. Даже не знаю музыкальных инструментов с двенадцатью струнами.
Он перебрал их все пальцами, прижал лады и заиграл, а потом и запел… Красиво, добротно, с надрывом в голосе. Сказочная история про паладина, тайно любившего женщину, но не смевшего изменить присяге и богу, а поэтому не признающегося в любви и отважно бьющегося с врагами, чтобы в пылу боя забыть свою любовь… В общем, добрая история с трагичным финалом. Но в отличие от присутствующих я не был потрясен ни историей, ни исполнением. Может, дело в том, что я слишком пресыщен жизнью, завален грузом событий и ворохом мыслей, где одна интересней другой. Но скорее дело в том, что в мое время музыка, манера исполнения и даже сюжеты песен были намного красивее и динамичнее.
— Спасибо, — с придыханием сказал лорд Балаут после значительной паузы. — Спасибо, Альфонсий, согрел душу! Спой и ты, Анивэй.
Девушка вздрогнула, посмотрела на леди и отрицательно помотала головой.