— Ну и что? Даже если все окажется так, как ты говоришь, и твой Демиург нас не разнесет, что от этого изменится? Мы просто потеряем энергию и застрянем в том месте до тех пор, пока он не проснется.
— Все верно, сэр, — безучастным голосом отозвалась машина. — Однако вы не учитываете, что планета, рядом с которой мы окажемся, обладает залежами тиринтума, добыв который мы можем построить реактор.
— Реактор?.. А как же боги? Да и вообще, почему мы не можем построить реактор старого образца, который не требует использования тиринтума?
— Капитан, построить устаревший реактор можно, но запустить его в работу мы не сумеем. Для первоначального его запуска потребуется обеспечение энергетического полога извне — поскольку сам реактор еще не будет функционировать. Но энергии в накопителях для этого не хватит. Запуск первого реактора на основе антиматерии потребовал значительных энергетических ресурсов Земли.
— Ясно… Но все равно остается вопрос с богами на планетах. Выходит, что если нас не уничтожит Демиург, то на планете нас будут ждать боги. Верно?
— Именно так, сэр. Но есть шанс, хотя и незначительный, что боги не обратят на нас никакого внимания. В некоторых мирах они очень слабы и мало чем отличаются от простых аборигенов, в других их настолько много и между ними происходят такие свары, что если им и есть дело до пришельцев, то сделать они все равно ничего не могут.
— Понятно… Что ж, раз у нас нет другого приемлемого выхода, будем надеяться, что боги в этих мирах окажутся такими же сонными… А мы сможем добыть… этот, как его… тиринтум?
— Да, сэр. Нам потребуется его совсем немного. С этим вы легко справитесь сами. Прикажете начать строительство орбитального бота?
— Зачем? — не понял я.
— Для доставки вас на поверхность планеты.
— А энергии хватит?
— Да, капитан.
— Начинай строительство. И начинай гипервременное перемещение, сама знаешь куда.
— Так точно, сэр.
Свет в каюте померк, меня затрясло так, что я опрокинулся на кровать. Хорошо, что так и не снял скафандр!
Через мгновение все вокруг, включая меня, начало мелко дрожать и резонировать, и казалось, что корабль разваливается на части — отовсюду слышались стонущие звуки, треск и металлический скрежет, словно вся его конструкция испытывала непомерную нагрузку.
Как следует испугаться я не успел. Тряска мгновенно прекратилась, свет обрел привычную яркость, а я облегченно выдохнул:
— Что, приехали?
— Можно сказать и так, сэр.
На секунду я принял слова компьютера за попытку пошутить, но потом до меня дошло, что я сам велел употреблять это выражение в случаях, когда «мой вопрос не точен».
— Демиурга поблизости нет?
— Нет, сэр.
— Ну, вот и слава богу. Ой… что-то я не то ляпнул. В общем, слава всем святым!
Встав с кровати, я подобрал ракетомет и, бросив напоследок взгляд в зеркало, направился было к выходу… но остановился. Еще раз повернувшись к зеркалу, с удивлением осмотрел наплечник: дырок в нем не было! Гладкий металл — никаких следов сквозного ранения.
— Эльва… а как ты починила доспех?
— Я не чинила, он сам, сэр. Материал боевого доспеха обладает свойством «памяти металла», открытым, кстати, еще в конце двадцатого века. Доспех сам заделал дыры, проделанные частицами антиматерии.
Разочаровавшись неизвестно в чем, я вышел в рубку и сел в кресло перед мониторами.
— Ну давай, показывай, где мы находимся и…
Мониторы зажглись и продемонстрировали захватывающую дух картину: на черном бархате, усеянном миллионами серебряных точек, ярко полыхало огромное Солнце (или как эта звезда тут называется), недалеко от него переливалась россыпь разноцветных планет. Красные с кольцами, как у Сатурна, соседствовали с маленькими и серыми, как Меркурий, но три планеты этой системы выделялись синевой…
Выдохнув и вновь набрав воздуха в легкие, я повернулся к монитору, во весь экран транслирующему ближайшую планету… Это была Земля. Ну, почти Земля. По крайней мере, вид двух материков посреди океана не просто заворожил, а всколыхнул в душе бурю эмоций. Чувство одиночества, оторванности от родины и вместе с тем ощущение чего-то близкого, родного — величественная красота и дух ирреальности вцепился в душу когтями, смазанными ихором, вызывающим эйфорию.
— Что это за планета? — сипло выдохнул я. — Как она называется?
— У нее пока нет названия, порядковый номер Двадцать-четырнадцать. Двадцатая система в этом секторе галактики, четырнадцатое по счету космическое тело, орбита которого проходит вокруг звезды, — кажется, вы — первооткрыватель, можете сами придумать имя для этого мира.
— Я назову ее Эльвой, в твою честь.
— В базу занесено, — равнодушно отозвалась машина. — Теперь эта планета будет называться Эльва Двадцать-четырнадцать.
Я кивнул.
Глава 4
Звездный демон
Я спал долго. С момента, когда коснулся головой подушки и провалился в забытье, прошло, наверное, часов десять. И неизвестно, сколько бы я проспал еще, если бы голос Эльвы не выдернул меня в реальность:
— Капитан, вы спите?
— А ты как думаешь? — пробормотал я, разлепляя веки. — Что случилось?
— С вами хочет поговорить заключенный.
— Кто? Лейтенант?
— Да, сэр. Соединить?
Поднявшись с кровати, я бросил взгляд на стоящий у стены, словно манекен, боевой доспех — два ряда квадратных фонарей переливаются на груди цветами закатного неба, зажженный красный светодиод мигает на антенне, установленной на левой плите наплечника. Похоже, пока я спал, Эльва успела поработать.
Пригладив рукой волосы и поправив на себе форму десантника, я кивнул:
— Да, соединяй… Твою!!!
Когда в метре от меня как по волшебству возник крупный человек, я обмер от неожиданности и страха. Черноволосый, с ястребиными чертами лица, одетый в еще более черную форму, плотно обтягивающую атлетическую фигуру, он впился в меня цепким взглядом… Неужели Эльва его телепортировала? Это возможно?
Сжатые, с чуть опущенными вниз уголками губы пришли в движение. Мужчина, по всей видимости, заговорил, однако я ничего не слышал — создалось впечатление, что я лишился слуха, полностью оглох.
— Простите, сэр, — сказала Эльва, — идет синхронизация перевода.
Я не успел понять, что значили ее слова, как заключенный — а это не мог быть никто иной — наконец обрел дар речи:
— …ролик, да еще молокосос.
Он замолчал и уставился на меня еще пристальнее, наверное, пытаясь понять, какое впечатление произвела на меня его речь. Вот только ему невдомек, что я ни черта не слышал.
— Так что же ты от меня хочешь? — спросил я, уже успев немного оправиться от неожиданности.
Лицо лейтенанта покрылось красными пятнами, он еще сильнее сжал губы, а потом гаркнул так, что я вздрогнул от звона в ушах:
— Хочу, чтобы ты освободил меня, а еще лучше — сдался!!! Даю слово, тебя пощадят — но если ты убьешь меня, офицера КВРФ, тебя будет ждать стопроцентная казнь!
Похлопав ресницами и помотав головой, чтобы избавиться от докучливого звона в ушах, я произнес мирным тоном:
— Зачем мне тебя убивать? Посидишь спокойненько в камере до тех пор, пока я не решу, что с тобой делать.
— Ты не имеешь права удерживать меня в заключении! Согласно конвенции…
— Заткнись, лейтенант! — велел я. — Где была твоя конвенция, когда ты со своими андроидами хотел меня убить?! Скажи, ты о ней помнил?
По ястребиному лицу прошла едва заметная судорога — похоже, он смутился, правда, взгляда не отвел.
— Ты не человек, — попытался урезонить он, — ты — «кролик»!
Тяжелая кровь, ударившая в голову несколько секунд назад, вновь отхлынула куда-то вниз. На мгновение я попытался взглянуть на ситуацию с точки зрения корсара, но сразу понял, что у миров, в которых мы живем, нет ничего общего — мы не поймем друг друга при всем желании.
— Разговор окончен. Убери его, Эльва.