Но потери были несоизмеримы с оставшимся количеством — корабли обогнули пылающие остова своих неудачливых товарищей и стали приближаться к нам, казалось, с утроенной скоростью. Должно быть, зная о моих способностях в перехвате ракет, они решили подойти на расстояние действия лазерных установок.
В попытке остановить их на подходе колосс открыл огонь из орудий Гаусса. Показалось, что палуба закачалась, а освещение чуть мигнуло — десятки стальных ядер величиной со средний автомобиль вырвались из жерл пушек и понеслись через безвоздушное пространство навстречу армаде, брызнувшей во все стороны от ужаса.
Их судорожные маневры были тщетны — ядра электромагнитных орудий прошивали энергетические щиты и в местах соприкосновения с обшивкой превращались в сгустки плазмы, без помех проникающие во внутренности кораблей, раскалывая корпус и выбрасывая огненный фонтан с обратной стороны…
Но и этого оказалось недостаточно для того, чтобы отпугнуть или хотя бы заставить задуматься. Обходя колосс по дуге, подобно хищным пираньям, тучи малых кораблей при поддержке квантовых пушек больших и средних, набросились на корабли федерации всем скопом. И хотя урон каждого в отдельности истребителя, фрегата и корвета был практически смехотворным для щитов и брони эсминцев, их численность не оставляла противникам шанса.
Буквально через несколько минут первый их эсминцев стал напоминать полыхающий факел — на его некогда красивой броне появилось сотня зияющих дыр, из которых валило пламя, как из паяльной лампы. На него больше не обращали внимания — звенья хищных пираний двинулись на новую жертву. Величественный корабль больше не огрызался огнем из орудий, его экипаж перестал выходить на связь с первой минуты ближнего боя — вероятно, его больше не существовало — похоже, внутри сгорело все, что могло сгореть.
Второй и третий эсминцы постигла иная, но не менее печальная участь — их исполосовали, а затем буквально разрезали лазерные лучи подошедших вплотную больших кораблей противника. Несмотря на всю самоотверженность экипажей, протянули немногим дольше своего павшего товарища…
— Уходи, Виктор, — приказал я, президенту Федерации, видя что следующий на очереди он. — Твоя смерть окажется напрасной. Ты не протянешь и нескольких минут.
По правде сказать, от кораблей федерации было не очень много пользы — сфокусировавшаяся на них вражеская армада находилась слишком близко к ним, и, боясь попасть по союзникам, Эльва не решалась стрелять из тяжелых орудий. Конечно, как только с эсминцами будет покончено, враг вплотную возьмется за колосс, но беда в том, что последний эсминец сгорит за считанные секунды…
Я ожидал, что старый адмирал гордо откажется или хотя бы заартачится, но он только кивнул и вырубил связь.
Отстреливающаяся от настырной, но пока малочисленной мелочи махина федерации включила гипервременной привод и исчезла из пространства… Теперь «Сердце Эльвы» осталась с врагом один на один.
Оглядев позиции вражеского флота на стратегическом столе, заново оценив ситуацию, Эльва сжала кулачки и решила:
— Нам надо миновать заслон фрегатов и прорываться к большим кораблям противника!
— Но тогда мы окажемся в окружении! — сказала Круз.
— Мы и так скоро окажемся в окружении. Самый полный вперед!
Довольно странно, я почувствовал рывок громадного колоса буквально каждой клеточкой своего тела. Закрыв глаза, увидел, как «Сердце Эльвы», совершив едва ли не звериный прыжок, стремительно приближался к прячущимся за прочими большими кораблями противника…
Вставший на траектории заслон крейсеров был смятен вспыхнувшими щитами корабля, более сообразительные фрегаты разлетелись с пути, словно мухи, и «Сердце Эльвы» ворвался в центр вражеского строя.
— Наводчики, определить цели! — срывающимся голосом закричала красноволосая совсем юная девушка.
Она была необычайно серьезна, вкупе с надетым белым капитанским пиджаком с большими погонами, выглядела даже суровой…
— Всем орудиям огонь!
Происходящее напомнило мне фильмы об артиллеристах второй мировой. Должно быть, со стороны было видно, что колосс давший залп из всех орудий Гаусса, покачнулся или даже едва заметно деформировался, но внутри корабля это осталось незамеченным. Энергия в накопителях корабля поддерживалась моей собственной, так что гравитационная плита продолжила стабильно работать как, впрочем, и все приборы и даже освещение.
— Шесть целей уничтожено! — доложила о результатах Круз. — Двенадцать повреждены!
«Отлично, — подумал я, — осталось еще шесть сотен».
Тем временем ответный огонь флота Гроссмейстера был страшен.
Со всех сторон корабля-матки вспыхнул темно-синий защитный купол — непрерывные полосы лазеров, яркие росчерки пульсаров, разрывы боеголовок и даже плазменные ядра вязли в этом щите. Энергия в накопителях «Эльвы» опустошалась быстрее ситца, в которое лили воду.
Голова закружилась, на миг показалось, что попал на дно океана, но все же сумел удержать щит активированным, хотя знал, что полное иссушение моего тела вопрос нескольких секунд…
— Ракеты к бою готовы! — стараясь не смотреть на меня, срывающимся голосом воскликнула Круз.
— Залп, — тут же отозвалась Эльва.
Ее била дрожь, ноги тряслись, но голос теперь стал таким же холодно-спокойным, как когда-то давно, когда она вызволила меня из тысячелетнего ледяного плена.
Ракеты, не смотря на то, что их убойная мощь не шла ни в какое сравнение с пушками Гаусса, оказали более сокрушительное воздействие на вражеский флот. Если бы «Сердце» стал стрелять ими с самого начала, то сейчас из моего носа, возможно от перенапряжения, не лилась кровь ручьем.
Жаль, что ракетам требовалось намного больше времени для расчетов и наведения на цели…
Когда колосс раскрыл все свои шахты и одновременно выплюнул тысячи больших и малых ракет, враг в ужасе затрепетал. Он, конечно, пытался выставить навстречу мчащимся вестникам Смерти зенитную оборону, но слишком малое, почти невероятное для космического боя расстояние, а также количество этих самых целей сыграли для врага свою роковую роль.
Точные попадания разрывали фрегаты на части, превращали эсминцы в груды оплавленного металла, а линкоры — в покрытые тлеющими кратерами, бесформенные, но еще огрызающиеся чудовища.
Атаковавшие «Сердце» эскадры Гроссмейстера ослабили натиск и отошли на более безопасное расстояние, прежде чем ракетные шахты колосса успели заполниться вновь.
Я упал на колени, одной рукой помогая себе удержаться, другой зажимая рот и изо всех сил сдерживая рвотный позыв. Этого не удалось. Ко мне бросилась Круз, но прежде чем она добежала, меня вырвало кровью.
— Я больше не могу, — произнес я, мутным взором вглядываясь в лицо помогающей мне подняться женщины.
Она ничего не сказала, только бросила обеспокоенный взгляд на Эльву.
В этот момент безжалостный ракетный удар смёл энергетический щит и нанес колоссу первое ранение.
Неведомая сила швырнула меня вместе с Круз вперед и сильно приложила о пульт. Эльва, всеми силами вцепившаяся в поручни капитанского мостика, не пострадала.
— Перевести лазеры в экономичный режим — огонь.
Лишенный божественной энергии, я ощущал себя разрывающимся от боли куском мяса, однако даже в этом состоянии внутреннее зрение мгновенно открывало мне картину разрушений, стоило лишь заострить на них внимание.
Я еще слышал, как Эльва приказывает СНИЖу начать создавать неприкосновенный запас энергии для гипервременного прыжка, но ее голос стал далеким, ведь я был в другом месте, смотрел на бой извне колосса.
Большие корабли врага успели отойти от «Сердца Эльвы» на десятки километров и с этого безопасного расстояния посылали в него град ракет.
Малые и юркие, продолжали бесстрашно атаковать в ближнем бою. Лазерные зенитки «Эльвы», переключенные в импульсный режим, отбивали на их бортах феерическую чечетку. Но, тем не менее, это было то же, что отбиваться мухобойкой от полчища мошек — меньше их не становилось.