– Будет хорошее, будет и плохое. Плохое, кажущееся вначале хорошим, и хорошее, которое на первый взгляд выглядит плохим.
– Все это, как бы вам сказать, звучит для меня несколько абстрактно. Не могли бы сообщить что-нибудь поконкретнее?
– Да, наверное, то, что я говорю, действительно воспринимается как общие рассуждения. Но, господин Окада, когда речь заходит о сути вещей, часто бывает, что выразить это можно только общими словами. Поймите это, пожалуйста.
Мы не гадалки и не прорицательницы. И можем говорить только очень неопределенно. Часто это само собой разумеющиеся, а иногда даже – банальные вещи. Однако скажу откровенно: по-другому продвигаться вперед нельзя. Конечно, конкретика привлекает внимание. Но в большинстве случаев это не более чем второстепенные явления. Так сказать, ненужные боковые дорожки. Чем глубже стараешься заглянуть, тем более общий характер приобретают явления.
Я молча кивнул, хотя совершенно не понимал, о чем толкует эта женщина.
– Вы позволите позвонить вам еще раз? – спросила она.
– Конечно. – По правде говоря, мне больше не хотелось, чтобы мне звонили, но ничего другого, кроме «конечно», я ответить не мог.
Мальта Кано резким движением сняла со стола свою шляпу из красной клеенки и, взяв укрытую под ней сумочку, поднялась с места. Не зная, как на это реагировать, я остался сидеть.
– Могу сообщить вам только одну пустяковую деталь, – объявила Мальта Кано, надев шляпу и посмотрев на меня сверху вниз. – Ваш галстук в горошек отыщется. Только не в вашем доме.
4. Высокие башни и глубокие колодцы
(или Вдали от Номонхана)
Кумико пришла с работы в хорошем настроении. Можно сказать, даже в очень хорошем. Когда я вернулся домой после встречи с Мальтой Кано, было уже почти шесть часов, и у меня не оставалось времени, чтобы к приходу жены приготовить достойный ужин. Пришлось ограничиться тем, что было в морозилке. Мы поужинали, запивая еду пивом. Кумико говорила о работе. Она всегда о ней говорила, когда была в хорошем настроении. С кем встречалась в этот день в офисе, что делала, кто из ее коллег способный, а кто – нет. И прочее в этом роде.
Я слушал и поддакивал. До меня доходило не больше половины того, что она говорила. И дело не в том, что мне не нравилось слушать Кумико. Просто независимо от содержания ее рассказов, я любил наблюдать, как она с увлечением рассуждает о своих делах за обеденным столом. Это, говорил я себе, и есть «дом». Здесь каждый выполняет свои обязанности. Жена говорит о своей работе, а я, приготовив ужин, слушаю ее. Эта картина сильно отличалась от того образа, который рисовался в моем воображении до женитьбы. Но как бы то ни было, это был дом, который я сам выбрал. Конечно, в детстве у меня тоже был дом. Но я его не выбирал. Я в нем родился, моего мнения никто не спрашивал, он достался мне как свершившийся факт. А теперь я жил в мире, приобретенном по собственной воле. Это мой дом. Разумеется, идеальным его не назовешь, но мой принцип таков: принимай на себя все, какие бы проблемы ни возникали. В конце концов, это мой выбор, и если проблемы появляются, их корни почти наверняка надо искать во мне самом.
– Ну а что с котом? – спросила Кумико.
Я вкратце рассказал ей о встрече с Мальтой Кано в отеле на Синагаве. О галстуке в горошек: что его почему-то не оказалось в шкафу. О том, что, несмотря на пропажу галстука, Мальта Кано сразу узнала меня в переполненном кафе. Описал ее вид и манеру разговаривать. Кумико с удовольствием послушала про красную клеенчатую шляпу, но была сильно разочарована, узнав, что четкого ответа на вопрос о пропавшем без вести коте мне получить не удалось.
– Выходит, она тоже не знает, что с ним? – требовательно спросила жена. – Сказала только, что в нашей округе его больше нет?
– В общем, да, – ответил я, решив умолчать о словах Мальты Кано насчет места, где мы живем: как она сказала, что-то помешало течению, и это имеет какое-то отношение к пропаже кота. Кумико, боюсь, приняла бы такое близко к сердцу, а у нас достаточно причин для беспокойства. Узнав, что это место плохое, жена стала бы настаивать на немедленном переезде. Только этого еще не хватало. Не с нашими деньгами об этом думать.
– Так она и сказала: «Кота поблизости больше нет».
– Это значит, что он не вернется домой?
– Не знаю. Она так туманно выражалась… одни намеки. Сказала, что сообщит, если выяснит еще что-нибудь.
– Ты ей веришь?
– Как тебе сказать?.. Я в таких делах полный профан.
Подлив себе в стакан пива, я стал наблюдать, как оседает пена. Кумико поставила локоть на стол и подперла рукой подбородок.