Первым среагировал Хромой Сом, взорвавший пару магических хлопушек прямо под носом у бойцов караула. Площадь стремительно начала покрываться клубами разноцветного дыма, в глубине которых переливалась цветными буквами надпись "Магические хлопушки. Сделано в Билгейтце. По вопросам распространения обращаться к магу Первой гильдии Тортиллу Быстроногому". При виде этих букв мэру Клепсиса стало немного нехорошо, поскольку стало ясно, что это действительно шпионы. Причем шпионы Билгейтца, что логическому осмыслению совершенно не поддавалось; от этого складывающаяся картина выглядела ещё более грозной.
Контрглава,
из которой следует, что сеньор Наихо ещё довольно бодрый перец
В полночь в Северные ворота Клепсиса постучали. Естественно, никто ворота не открыл, поскольку открывать ворота после заката солнца в обязанности стражи не входило.
Неведомые путники, однако, не угомонились и стучались почти всю ночь. Сонная стража вяло ругала настырных путников, мешающих спать отдыхающей смене, но открывать не спешила. Вот утро настанет, говорили они между собой тогда, согласно Уложению приворотной службы, и откроем. Когда утро наступило, и стражники, как и обещали, открыли ворота, они обнаружили лошадь, и небольшого, сухонького старичка, спавшего верхом на этой лошади.
— Это он, что ли, стучал? — недоверчиво спросил начальник двенадцатого полевого караула Беста Ба Барбус. — Ну наглость… такой мелкий и такой наглый! Недомерок старый!
— Там ещё есть, — сказал Карлос Блоск.
Беста Ба Борбус угрюмо покосился на него, не в силах забыть, как подвёл его вышеупомянутый Блоск при задержании Микки Спиллейна. Блоск, надо полагать, тоже не забыл, поскольку он сделал два аккуратных шага назад и попытался затеряться среди четырех гвардейцев.
А старичок и в самом деле был не один — чуть подале виднелся мощный меланхоличный юноша, спавший в обнимку с ослом. Ну то есть буквально: осёл лежал на земле, а юноша лежал рядом и обнимал осла. В его оправдание можно сказать, что утро было свежее, а осёл тёплый.
Беста Ба Борбус подошёл к старичку, спавшему на лошади.
— Эй, — сказал он.
Реакция была неправильной. Вместо того, чтобы проявить к начальнику караула хоть какое-то почтение, старичок вздрогнул, открыл глаза и заорал:
— Прощения просим! — орал он. — Сомлел малость! Двое суток в седле, клянусь королевскими стразами!
И дал шенкелей.
Лошадь вздрогнула и, не открывая глаз, двинулась спросонья вперёд и в бок, мощной грудью уронив доблестного Бесту в дорожную лужу.
— Жено! — проезжая над поверженным Бестой, орал старичок. — Вперёд! Время не ждёт!
Юноша оторвал голову от теплого осла… естественно свою голову от осла, а не голову осла от осла, встал и, мощно зевнув, молодецким пинком поднял осла на ноги. Взгромоздился на него и, волоча ногами по дороге, проехал мимо остолбеневшего караула в целом, и лежащего в луже начальника караула в частности.
— Да что ж это деется-то! — скорбно сказал Беста Ба Барбус, глядя в небо.
— Тс-с, — отвечал юноша, приложив палец к губам. — Чрезвычайно деликатное дело! Весьма! Ба-альшой секрет!
Караул молча наблюдал за вступающими в город путниками.
Сеньор Наихо смотрел на развалины тюрьмы в некотором ошеломлении, и поэтому слушал то, что ему говорил бывший начальник Клепсийской тюрьмы, несколько невнимательно.
— Когда говорите, они тут были?
— Два дня назад. Тогда ещё была тюрьма цела.
И начальник тюрьмы снова заплакал.
— Са-авсем новая! — заливался он. — Ста лет ещё не простояла! Красный кирпич! Два этажа! Найдите их! Заклинаю! Найдите и убейте! Или нет, лучше найдите, и пусть они отработают! Или нет, пусть лучше заплатят! Или нет, продайте их в рабство, а на вырученные деньги… да, проклятье, всё равно не хватит, так что лучше убейте!
— Жено! Они уже близко! — вскричал сеньор Наихо. — По коням!
— У меня осёл, — хмуро отозвался мощный юноша.
— По коню и по ослу! — не стал спорить последний из рода Карбоне.
— Как скажете, сеньор.
И сеньор и слуга двинулись по улице Стражи к Восточным воротам.
Глава 9,
в которой Хромой Сом получает корреспонденцию и остаётся этим фактом недоволен весьма