Бухэ Барилдан сноровисто запрыгнул позади Микки – конь с храпом осел на мгновение.
– Пошёл! – заорал Микки, подал шпорами, и конь с двумя седоками тяжело поскакал к Южным воротам.
Микки с’Пелейн впоследствии против воли своей не раз вспоминал этот день.
И ничего хорошего ему не вспоминалось.
Лишь жар горящих домов, запах пота, которым исходили люди, преодолевающие страх смерти, и жалобное ржание смертельно раненых лошадей.
Контрглава,
в которой
ретроспективно рассказывается о пользе уважения к тому, что кажется тебе необязательным, а где-то даже глупым
Кажется, это было зимой.
Во всяком случае, дело было пять лет назад, и за окном шёл снег.
Магистр был не в духе. Не из-за снега, разумеется, просто семейный человек иногда бывает не в духе. Брак, конечно, вещь хорошая, но иногда… Впрочем, сейчас не об этом.
Дело было самое рутинное. Требовалось рассмотреть прошение одного изобретателя. Изобретатель сей по имени Вила Гамс утверждал, что изобретение, которое он совершил, имеет огромное значение в деле обороны державы. Согласно уставу клана такие дела подлежали обязательному рассмотрению. Конечно, существовали вполне законные процедуры, позволявшие бороться с такими изобретателями, но как всякий закон, они срабатывали далеко не всегда. Вот и нынешний посетитель, невзирая на то, что рассмотрение его откладывалось уже пять раз, пришёл в шестой. Делать нечего, пришлось его принять. Надо ли говорить о том, что своим непристойным упорством Вила Гамс восстановил против себя практически всех членов Совета?
– Пусть войдёт, – сурово сказал магистр.
Вила Гамс вошёл в зал. Был он довольно молод, и по всем внешним признакам относился к тому типу людей, кои болезненно воспринимают несправедливость. Причём степень болезненности этой такова, что в своей праведной борьбе за справедливость они становятся способны на поступки неправедные.
Изобретатель отвесил неубедительный поклон и неловко сказал:
– Добрый день, уважаемые… э-э-э… господа.
Абсолютно неуместное в таких обстоятельствах «э-э-э…» придало этой реплике совершенно гнусную двусмысленность. Члены совета переглянулись, обменявшись кровожадными взглядами.
– Слушаем вас, – вежливо сказал магистр Ниса Намлок и потёр ладонь об ладонь.
– Я изобрёл пушку, – торжественно сказал изобретатель и победно оглядел присутствующих. Как всякому узкому специалисту, ему казалось, что он сказал вполне достаточно для того, чтобы присутствующие испытали восторг. Ну или хотя бы окружили его и, дружески похлопывая по плечам, сказали: «Молодец, старик!». Читатель, обладающий хоть каким-то жизненным опытом, легко может представить, что было дальше.
Само собой, ничего из того, что ждал Вила Гамс, не случилось.
– Поподробнее, пожалуйста, – сухо сказал магистр.
– Семь лет назад прогуливаясь по вечернему Билгейтцу…
– Не настолько подробно, – недовольно прервал изобретателя магистр. – Самую суть, пожалуйста.
– Работая над заказом…
– Что за заказ? – быстро спросил Тортилл Быстроногий.
– Фейерверки, – ответил Гамс, стараясь говорить как можно более деловито.
– Фейерверки? – переспросил магистр тоном, от которого любой более чуткий посетитель тут же застрелился бы на месте. – Мы же вроде говорили о какой-то… э-э-э… пушке?
– Да, именно так, – подтвердил Вила Гамс. – Так вот, работая над пороховыми ракетами, я понял, что есть возможность сделать полёт ракеты более нацеленным.
– Слушайте, – недовольно прервал его Боса Нова (тогда ещё не лидер потенциальных предателей), – что вы всё время уводите разговор куда-то в сторону? Какие ещё ракеты? Мы же говорили о пушке?
– Совершенно верно, – охотно согласился Вила Гамс. – Для того чтобы ракета летела точнее, достаточно чтобы в самом начале своего полёта она летела по направляющей.
– По чему, простите? – спросил Паза Скроллок.
– По направляющей, – пояснил изобретатель.
– Бред какой-то, – пробормотал Скроллок. По счастью, изобретатель его не услышал.
– Я заменил направляющую трубой! – в интонации изобретателя против его воли стали прорываться ликующие нотки, жесты стали почти артистичными.
– Превосходно, – желчно сказал магистр, однако изобретатель злой иронии, заключенной в этой реплике, не заметил.
– Недостаток средств не позволил мне довести опыты до конца…
Члены совета обменялись ироническими улыбками.
– Началось, – сказал Боса Нова.
– …но если довести дело до ума, я думаю, мы можем получить оружие большой разрушительной силы, столь необходимое нам для защиты нашей прекрасной родины! – закончил изобретатель и даже голову горделиво вскинул вверх.