Надо ли говорить, что всё вышеозначенное вкупе с общим философическим беспокойством, присущим этому возрасту, привело Хромой Сома к явному душевному разладу? Ему всюду чудилась интрига, слышались смешки, в каждой реплике он видел нападение на свою честь и намёк на свой провал – словом, жизнь стала невыносимой. Маг истребовал себе академический отпуск и удалился в Северный Ортаск, якобы для того, чтобы в тамошних лесах совершенствовать своё владение посохом, что было, кстати, согласно труду «Пропорциональный маг, как лепый путь к прогрессу», одной из составляющих личности этого самого пропорционального мага.
Но говоря честно и коротко, в глуши лесной Хромой Сом попросту готовил себя к тому, что его соискание прокатят на вороных.
Глава 2,
в которой описывается всё, что не было описано ранее, обосновывается необходимость девушек в повествовании, и почти вся честная компания отправляется в замок Бленд
Микки проснулся оттого, что его будили.
– Молодой человек! – вкрадчиво звал его кто-то. – Ау-у!
Из чего мы сразу можем заключить, что опыт пробуждения юношей у будивших был небогатый. Деликатность и вкрадчивость – качества, наименее востребованные при побудке молодых людей, это охотно подтвердит вам любой сержант любых войск.
Микки открыл глаза. До сих пор составителям данных хроник как-то не представлялась возможность дать достойное описание наружности нашего героя, так что давайте все вместе исправим эту досадную оплошность.
Ученик лекаря был симпатичным юношей, с тонкими чертами лица, которое немного портили синяки и пара прыщиков, кроме того, он имел серые глаза, нос с горбинкой и родинку в районе копчика. Из крупных деталей отметим слегка кривые ноги, мускулистые руки и чуть оттопыренные уши; веса в нём было почти четыре с половиной пуда. В заключение не без сардонической нотки заметим, что он являл собой именно тот тип мужчин, которые нравятся женщинам в возрасте.
Стоп! Чуть не забыли! На груди, под левым соском, у него имелась татуировка: орел, несущий копье. Именно на неё обратил внимание в лесу Хромой Сом. Татуировка уже слегка поплыла, но общая мысль рисунка угадывалась отчётливо. Так что, читатель, снова открывай свой блокнот и отметь это обстоятельство, как потенциально ключевую деталь повествования.
Итак, Микки открыл глаза. На него смотрели две девушки, в которых он не без изумления признал тех самых девиц, что обратили на него внимание на площади Хороших Советов. Пожалуй, мы опишем и их. Одна была на полголовы ниже с’Пелейна, другая ещё ниже, высокая была брюнеткой, которая пониже – блондинкой, брюнетка была красива, блондинка тоже хороша. Кроме того, у одной из них была родинка на… Впрочем, существует вероятность, что об этом Микки ещё узнает. Обе были одеты в платья с глухим воротом, у обеих платья скрывали весьма достойную грудь и стройные ножки.*** (***Ей-богу, так оно и было. – Прим. составителей хроник). Друг другу они приходились сводными сестрами, а Зелькаву Беньяминасу – племянницами. В общем, девушки смотрели на него, он смотрел на девушек; пауза уже готова была стать неловкой, но тут одна из них спросила:
– Юноша, хотите пива?
Микки задумался. С одной стороны, пить хотелось, с другой стороны, в душе его имелись некие устои, вбитые туда воспитанием, и один из этих устоев гласил – пить пиво с утра неприлично. В конце концов, воспитание победило, и он сказал голосом хриплым со сна:
– Если можно, зелена вина, пожалуйста.
Девушки притихли. Затем блондинка неуверенно сказала
– А у нас нету.
– Плохо, – басом сказал Микки.
– Да уж, – всё так же робко поддакнула брюнетка.
– Я, знаете ли, люблю после битвы слегка выпить зелена вина, – развил тему после непродолжительной паузы ученик лекаря.
– Почему бы и нет, – поддержала блондинка. Брюнетка промолчала.
– Жажда… э-э–э…
«Жажда … чёрт, – подумал Микки. – Святой Ресет, помоги мне быть остроумным».