— Мистер Хебог! — в панике завыл Хрюк.
Пришедший в себя Соломчик уже подскочил к переднему ряду и выдернул брыкающегося гнома из-за стола. Схватив его за руки, староста и преподаватель с разбегу впечатали злостного нарушителя дисциплины в классную доску. Раздался отчетливый треск. От того места, где череп гнома соприкоснулся с аспидно-черной поверхностью, в разные стороны расползлись тонкие зигзагообразные трещинки.
Детолов с вежливой улыбкой наблюдал за расправой.
Хрюк отступил назад, а Соломчик, накрутив на руку воротник куртки Хебога, заставил его подняться. Покрасневшему и задыхающемуся гному пришлось встать на цыпочки. На счет три провинившегося вышвырнули за дверь по направлению к карцеру.
Джейн ощутила легкое прикосновение к запястью. Она резко обернулась, но никого не увидела.
Сидевший с ней рядом Крысякис посылал Саломее отчаянные сигналы. Он лучше всех умел ориентироваться в подобных ситуациях и первым уловил появившуюся для ниссы возможность сесть, раствориться среди остальных и оказаться забытой. Саломея с несколько обалделым видом упала на стул.
— Блин! — тихо и ошарашенно пробормотала она. — По-моему, он не… Блин!
Детолов откашлялся.
— Итак, на чем я остановился? — Его проницательные глаза, еще раз пробежавшись по задним рядам, задержались теперь на Джейн. — Ах да.
Он опять полез в карман за обрывком ткани и снова поднес его к носу.
Словно ледяной ветер задул прямо сквозь тело подменыша. Ее трясло от холода и чужеродного оскверняющего вторжения. Детолов по-прежнему не сводил с нее пристального взгляда. Его глаза сузились.
Потом он отнял от носа кусок старого одеяла Джейн, и вокруг разом, будто выключилось радио, угасли все запахи и звуки.
Она ощутила паническую неспособность сделать хотя бы один вдох. В классном помещении все застыло в неподвижности, и даже воздух утратил свои летучие свойства. Одноклассники уподобились ярко раскрашенным картонным фигурам.
Детолов повернулся к Хрюку, взял его двумя пальцами за воротник и аккуратно встряхнул. Уложив преподавателя плашмя поперек собственного стола, он неторопливо прошелся по рядам, сдергивая учеников с мест и наваливая себе на руку. Когда количество их на руке достигало определенной цифры, он возвращался к учительскому столу и складывал их поверх Хрюка. Оставив задний ряд напоследок, Детолов собрал всех, кроме подменыша, и отнес в общую кучу. Джейн дрожала и тщетно пыталась избежать его взгляда. Последним отбыл все еще ухмыляющийся Крысякис. Штабель тел увенчался пучеглазым, возмущенным Соломчиком.
— Подойди. — Детолов уселся на выдвинутый из-за стола стул. — Сядь ко мне на колени. Поговорим.
Что ей оставалось делать?
Колени оказались жесткие, костлявые и не более удобные для сидения, чем какой-нибудь насест из жердей. Джейн уперла взгляд в дальнюю стену.
— Я могу арестовать тебя прямо сейчас и уволочь силой. — Рука в перчатке сжимала и массировала плечо подменыша. — Или ты мне не веришь?
Джейн, не в состоянии говорить, помотала головой.
— Дитя, я представитель закона, мне очень важно, чтобы ты понимала и признавала мою власть над тобой. Договор заключен с момента твоего рождения, и ты незаконно пыталась уклониться от выполнения условий контракта. Ты можешь, конечно, заявить, что это твое право, что ты страдала от несправедливости и что контракт недействителен, поскольку под обязательствами стоит не твоя подпись. — Детолов пожал плечами. — Но ты была — и до сих пор являешься — несовершеннолетней, и, с точки зрения закона, твоя подпись ничего не значит. Если несправедливость и существует, она коренится слишком глубоко в прошлом, чтобы ты могла с ней что-либо поделать. — Он взял Джейн за подбородок и повернул лицом к себе. Из-под темных колючих бровей на подменыша смотрели тусклые, как старинное зеркало, спокойные глаза. — Ты признаешь это, не так ли?
Она заерзала, но ничего не ответила. Детолов мог ее убить, мог навеки похоронить в стенах завода. Но не мог заставить ее согласиться с таким положением вещей.
Тогда высокий гость из Комитета по промышленным исправлениям глубоко вздохнул, словно до глубины души разочарованный в упрямом ребенке.