— А веревку снизу вверх обоссать?
Те, кто находился снаружи, чувствовали себя как в пекле, но молл хранил прохладу. Нырнув сюда с раскаленной улицы, Джейн даже пожалела об оставленном дома свитере. Спасающиеся от жары обыватели битком забили все павильоны и магазины, и сегодня в толпе преобладали скорее желающие отдохнуть, нежели серьезные покупатели. Их было легко узнать по пустым рукам и ясному взгляду, лишенному охотничьего азарта.
Хебог, Саломея и Джейн, расположившись на скамейке возле священного источника, наблюдали за текущим мимо потоком разнообразных существ.
— Я недавно Гвен видела. На открытии супермаркета, — лениво заметила Саломея.
Троица поджидала хадкина. Он ушел в супермаркет забрать пару белых лайковых перчаток. Джейн минут пятнадцать назад завернула их в пластиковый пакет с надписью «Тир-на-н'Ог Видео» и сунула в мусорную корзину. Если дело выгорит, им хватит денег, чтобы скупить все гамбургеры и жареную картошку в округе. А если нет, по крайней мере, не придется мыкаться с ненужными перчатками.
— Ага, она говорила, что должна где-то перерезать ленточку, — кивнула Джейн. — И что?
— Значит, ты наверняка видела этого эльфа, с которым она была. Высокий, в темных очках, шелковом костюме, ногти наманикюрены — целых девять ярдов. — Саломея потрясла рукой, словно остужая кончики пальцев. — Горяченький пончик. Строго между нами, дорогие мои, я бы и сама не отказалась откусить от него кусочек.
— Что ты мелешь? Гвен не станет гулять с каким-то там эльфом. Она девушка Питера.
— Чушь собачья! — фыркнул Хебог. — Я видел их после церемонии, когда они думали, что никто на них не смотрит. Так вот, он положил ладонь ей на задницу. И ей это нравилось.
— Они ушли вместе, — добавила Саломея.
— Я уверена, вы…
— Позади справа, — краешком губ произнес Хебог. — Баклажан. К нам идет.
Джейн обернулась и увидела Хрюка. Преподаватель, широко улыбаясь, торопливо семенил в их сторону.
— Твою мать! — прошипела она сквозь зубы.
— Да это же мои дорогие любимые ученики! Какой неожиданный — нет, восхитительный — сюрприз! Не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Они подались в стороны, и Хрюк, неуклюже развернувшись, водрузил свои окорока на скамейку между Джейн и Саломеей. Он раскинул руки в обе стороны и, обняв своих учениц за плечи, притянул их к себе. Хебог с мрачной ухмылкой притулился на самом краю скамьи.
— Вот уж действительно счастливая встреча. — Преподаватель лучился от счастья. — Да, действительно счастливая. Знаете, некоторые дети думают, что их учителя — чисто местный феномен. Образовательные машинки, которые исчезают, как только кончается школьный день. А может, вы полагаете, что мы расползаемся по холодильникам в школьном подвале, а? Чтобы наутро явиться к вам чистенькими и свеженькими. — Он хихикнул. — Если бы это было так легко. Как ваш демиург — а, уверяю вас, во всем, что касается ваших душ, моя роль именно такова, не меньше, — я отвечаю не только за ваш интеллектуальный рост, но и за духовное и моральное развитие. За ваше место и положение в большом мире. Моя работа не кончается, когда вы выходите за дверь. Нет-нет.
Джейн пыталась уловить смысл его излияний, но подмышки у него воняли просто нестерпимо, а стекла очков в запыленной проволочной оправе каждый раз, когда Хрюк поворачивал к ней лоснящееся лицо, поблескивали самым зловещим образом, окончательно сбивая девочку с толку.
— Все время своего бодрствования я сосредоточен на моих ненаглядных учениках — да, это так. Я постоянно беспокоюсь о вас. Позвольте привести пример. Предположим, одна из моих деток не та, кем кажется. Скажем, она скрывается под чужой личиной. Возможно, вся ее жизнь — сплошной обман и подделка. Она, вопреки всем законам и нормам общественной морали избегая справедливо уготованной ей участи, затаилась среди моих милых воспитанников. Мерзкая, отвратительная тварь, инородное тело в моем замечательном классе, одним своим присутствием угрожает развратить ее невинных, ничего не подозревающих одноклассников.
Хрюк уставился на подменыша. За дисками его очков клубился молочно-серый туман, и Джейн, цепенея от ужаса, вдруг поняла — глазами толстого педагога ее пытается разглядеть кто-то несказанно могущественный.
— Когда происходит подобная вещь, мой долг сорвать маску лжи. Содрать одежды, лифчики и пояса обмана. Оставить истину стоять обнаженной! Дрожащей! Уязвимой! И беспомощной на глазах у всех.
Раздался тонкий пронзительный писк у него на запястье. Хрюк посмотрел на часы и нажал кнопочку на ободке.