– Нет!
– Ой! Ну конечно, нет! Конечно, это не в наших правилах! Супер-пупер-благородная госпожа Подменыш. Мы же такие особенные, да? Вот погоди, загонит Благг свою штуку тебе прямо в задницу, тогда посмотрим, как ты станешь нос задирать!
Колючка принялась вприпрыжку отплясывать вокруг Джейн, тряся задранной выше пояса юбкой и вертя тощей костлявой задницей.
– Задница-задница, – распевала она. – Задница-за-задни-ца.
– Так что имей в виду, сучка, – хульдра больно сгребла Джейн за загривок и приподняла подменыша над землей, – здесь командую я. Как скажу, так и будет. Рассыльная там не рассыльная, телка не телка, а ты мне повинуешься. Поняла?
– Поняла, – беспомощно выдавила Джейн.
– Он еще и в рот тебе его засунет, – самодовольно ухмыльнулась Колючка.
Задира провалялся в постели ровно неделю, прежде чем к нему вернулось сознание. Более-менее. В моменты упадка сил он лежал неподвижно, из груди его с трудом вылетали хриплые и мучительные вздохи. Иногда плакал. Порой из него выливались обрывки бессмысленной глоссолалии.
– Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей, – вещал полукровка. – «Лаки Страйк» – гарантия качества.
Каждую ночь Джейн дожидалась, пока другие уснут, и заползала в стену общаться с украденным гримуаром. Когда чтение приводило ее в состояние транса, складывавшегося поровну из восторга и изнеможения, на периферии сознания прорезался голос дракона. Дракон говорил ей, что он такой же пленник, как и она. Он говорил, что их судьбы связаны и они обретут свободу, когда улетят отсюда. Он рассказывал о бесконечных горных цепях с ледяными озерами, о южных архипелагах, извивающихся, как ящерицы, и высоких орлиных гнездах среди осенних звезд. Джейн сидела в убежище и внимала, внимала, возвращаясь обратно, только когда совсем уже одолевала сонливость и она могла задремать и пропустить утреннюю перекличку. Ей было не важно – реален голос дракона или это ее собственная фантазия вышла из берегов. Все равно. Она была одержима.
Каждый раз, выбираясь из тайника, Джейн вздрагивала от ужаса. На время, проведенное с гримуаром, окружающая действительность как бы переставала существовать, а при виде Задиры все резко становилось на места. Вообще полукровка казался здесь существом инородным. Весь в бинтах, с лицом, скользким и блестящим от пота, больше всего он напоминал насекомое в стадии превращения из личинки во взрослую особь. Гной, пропитавший края его повязок, чуть светился, подобно лесным гнилушкам, и сам больной испускал странный запах.
Чувство вины буквально переполняло Джейн. Ведь ей следовало заботиться о нем, вытирать пот, менять бинты, делать все возможное для облегчения боли. Но полукровка внушал ей такое отвращение, какого она не испытывала ни к демонам-иностранцам, трудившимся в зоне «А» резчиками по дереву, ни к рабочим сборочного цеха, имевшим славу каннибалов и копрофагов. Ей даже недоставало воли к нему приблизиться.
Как-то вечером дети пришли с работы и обнаружили Задиру в полном сознании. Он ждал их, привалившись к спинке кровати.
– Что это вы так рано? – Лицо его скорчилось в гримасе, под которой, по-видимому, подразумевалась улыбка. – В ваши годы мы вкалывали полный рабочий день. Ох уж эта нынешняя молодежь, прямо не знаю, что из вас выйдет.
Кабальные робко сгрудились у дверей.
– Проходите, нечего пятиться. Что, уже и не узнаёте?
Дети неохотно приблизились.
– Ну? Как все прошло? Благг мертвый?
Никто не ответил.
– Не сработало? – спросил Задира с тревогой.
Тряпочка прочистила горло.
– Мы еще не пробовали.
– Мокрощелки! – Лицо Задиры стало похоже на светящийся колдовской гриб из лесной чащи. Повязки, которые давно уже не меняли, затвердели как камень. Глаза его почти закатились, но он с усилием приподнял веки. – Почему?
– Тряпочка сказала… – начал Ходуля.
– …что надо подождать тебя, – торопливо подхватила Джейн. Хульдра наградила ее многозначительным взглядом, лучше всяких слов говорившим: не надейся, этим ты себя не спасешь. Хвост ее мотнулся из стороны в сторону. – Чтобы сделать все правильно.
– Тогда ладно. – Задира, не отличаясь особой тонкостью, не почувствовал и тени конфликта. – Все не так плохо, как я ожидал. – Он кивнул Ходуле. – Ты понял? Мы заботимся о тебе, старик.
Обалдевший от счастья перевертыш стал яростно трясти головой в наивной убежденности в том, что друг его защитит. Видя эту идиотическую уверенность, Джейн призналась себе самой, что она в этот план не верит. Они дети, и план их детский. И вся их примитивная ворожба не сможет свалить взрослого. К тому же заводское правление наверняка обеспечивает защиту от таких посягательств как часть социального пакета: иначе надзиратели мерли бы каждый день. Благг, скорее всего, даже ничего не заметит. На Джейн навалилось оцепенение.