Всю тираду Морти Рик молчал, только под конец его улыбка стала шире. Он сделал вид, что не уловил основную мысль:
— О, ну спасибо за такой шквал комплиментов, пиздюк. Надеюсь, не лицемерных.
Ебал Морти всю эту ситуацию в сраку. Пиздец, по-другому не назвать. Потому что его собственный дед всё ещё нависал над ним, и Морти отчётливо чувствовал запах крепкого алкоголя, дыма, мятной жвачки (хм?) и его любимого одеколона. И от этой квинтэссенции то ли мутило, то ли яйца поджимались – хер разберёшь.
Однако Морти – уже не тот испуганный мальчонка, каким он был в первые годы общения с Риком. Сам же Рик и виновен в том, что Морти стал намного самостоятельнее, чем был. И у Морти даже нашлись силы, чтобы ответить:
— Из нас двоих херов извращенец – это ты, Рик, — выплюнул парень. — Я знаю, что у тебя был антидот от крови тетаальфасемийцев. И ты мог бы влёгкую им воспользоваться. Но вместо этого мне пришлось сосать родному деду.
Глаза Санчеза на секунду расширились – он и позабыл, что в их компании присутствует тот, кто обладает подобной информацией и может раскрыть её.
— Дебила кусок, я просил всадить мне нож в ногу, а не делать минет, это была твоя инициатива. Ты, бля, сам хотел это сделать – и сделал. А кто я такой, чтобы отказывать родному внуку?
— Ой, да не пизди, — Морти подался вперёд, столкнувшись лбами с Риком. — Ты же самый умный хрен во всем мире, ты всю эту хуйню спланировал. Ты знал, что так будет.
Рик молчал. Только испытующе смотрел куда-то в переносицу Морти, не убирая с лица похабной улыбки.
“Он напился в говно”, — вдруг понял Морти. Сложно определить степень опьянения твоего деда, если кристально-трезвым ты его видишь всего пару раз в году. Но сейчас он определённо был сильно пьян, потому что всё ещё находился настолько близко к Морти, насколько это возможно без проникновения.
— Уже немаленький, но инцестирующий педофи-и-и-ил, — передразнил Смит своего деда.
И вот тогда Рик впился губами в губы Морти.
Поначалу, парень опешил. Не мог поверить, что дошло до такого. Всё казалось какой-то нелепой игрой, как обычно, навязанной ему Риком. Но теперь всё резко приобрело совсем иные краски.
Губы Санчеза были влажными от алкоголя. Он провёл языком вдоль нижней губы Морти, а потом толкнулся внутрь его рта, вероломно занимая пространство. Морти отпустил запястье Рика, но теперь вцепился в лацканы его пиджака, а Рик поставил колено на диван, сбоку от ноги внука, почти прижавшись к нему.
Давайте будем честны: мозг Морти в данный момент соображал примерно никак. Впрочем, мозг Рика впервые тоже, видимо, решил отказать своему хозяину. Морти просто отпустил эту ситуацию. К чёрту, подумалось ему: если будущее нельзя изменить, влияя на прошлое, то происходящее ровным счётом ничего не значит. По какой-то причине Рик всё это забудет и, вернувшись в семью после исчезновения, как уже и было, начнёт называть Морти идиотом и использовать мальчишку в качестве заслона для своих мозговых волн. Так к чему тогда прикидываться нормальным, прикидываться совершенно не впечатлённым тем, что язык деда у тебя в глотке?
Морти дёрнул Рика на себя, и мужчине пришлось буквально навалиться на парня, чтобы не скатиться ему на колени. Санчез зацепился за затылок Морти, продолжив целовать его.
И вот ведь загвоздка: Смит должен был чувствовать себя самым распоследним извращугой, получая удовольствия от весьма откровенного поцелуя с родственником, но не чувствовал. Он даже попытался специально ощутить отвращение к происходящему – не вышло.
Морти – испорченный подросток. И испортил – испортит, в будущем – его как раз тот, кто сейчас находится невыносимо близко.
Ладонь Санчеза опустилась на ширинку штанов Морти, и парень шумно выпустил воздух сквозь зубы. Руки Морти сами собой потянулись к ремню Рика, отщёлкнув замок. Рик отвлёкся. Не опуская головы глянул вниз, а Морти в этот момент зачем-то взгляд поднял.
И, гравитацию ему в жопу, лучше бы он этого не делал, поскольку вид Санчеза, его взгляд из-под полуопущенных ресниц и какая-то особенная задумчивость влияли на Морти гораздо больше, чем похабная улыбка и не менее похабные речи деда. Морти замер, наблюдая, как меняется состояние Рика. Как он медленно осознаёт происходящее. Как медленно вспоминает, с кем находится в вип-комнате космического блядушника. Как, несмотря на понимание ситуации… помогает Морти расправиться с ремнём..
— Ты сказал, будто ты весь пошёл в тупого отца… — тихо, так, что едва было слышно за басами клубной музыки, заговорил Санчез. — Херню сказал. В тебе санчезовская порода, её видно за версту, её ни с чем не спутаешь. Ты мой внук – сто процентов, без всякой сраной теории вероятности.
У Вселенной совершенно дрянное чувство юмора.
— Мор’ти!
Морти словно очухивается ото сна – вздрагивает, быстро-быстро моргает, одёргивает руки.
В оклике, прозвучавшим издалека, слышится паника. Настоящая паника, которую не спутать ни с чем. Парень вскакивает с насиженного места и выныривает из вип-ложа под недовольное “да блядь” деда и звук застёгивающегося ремня.
В общем зале небольшая суматоха. В целом всем плевать на то, что происходит, социум живёт по правилу “не вмешивайся”, поэтому то, что два жукоподобных парня с оружием тащат сопротивляющуюся Зандарию к выходу, никого не смущает. И то, что ещё трое таких же урода стоят рядом с пушками наперевес, тоже успешно игнорируется.
В глазах Зандарии страх. Она бьётся в истерике, пытаясь улизнуть, но держат её крепко и упускать не собираются. Один из жуков бьёт её прикладом под дых, она сгибается и закашливается. И это словно сигнал для Морти: он делает рывок, но появившаяся из неоткуда рука, обхватившая его за плечи, не даёт ему прийти на помощь подруге.
— Не лезь, Морти, это федералы, к херам их! — перекрикивает музыку Рик, удерживая дергающегося внука.
Морти никогда не был героем. Он трусил, если честно, всегда, выбираясь с Риком в приключения. Это престарелому Санчезу всё в космосе набило оскомину, а для Морти это был новый мир, неопознанный и бескрайний. Но если дедушка и научил внука чему-то хорошему, так это тому, что друзьями не разбрасываются, они – не расходный материал, в отличие от всего остального в этом мире.
И поэтому Морти, у которого вырваться из цепких жилистых рук просто так не получилось, с размаху вгрызается зубами в одну из рук Рика, сжимая челюсти так, будто намеревался откусить ему конечность. Прямо так, через слой пиджака и рубашки. Санчез одёргивает руку, на автомате отстраняется, громко матерясь, а Морти бежит к Зандарии, желая отбить её у агентов Федерации, пока Санчез трясёт рукой, стараясь унять резкую боль.
Он налетел на одного из федералов, схватившись за его пушку и уведя ствол вверх, чтобы не дать себя подстрелить. Потом он покрутился с ним на месте, прячась за его спиной. Остальные инсектоиды уже вскинули своё оружие, но стрелять не решались, боясь задеть напарника.
Выстрелы всё равно прозвучали. Сначала один, потом второй. Это Рик достал из внутреннего кармана пиджака бластер и продырявил головы федералам. Зандария наконец-то смогла вырваться из рук опешивших неприятелей, и Морти с силой толкнул того жука, с которым “танцевал”, в двух оставшихся.