— Чудесная иллюзия взаимоуважения и любви в доме, — заговорил Рик спустя немного времени. — Но ты должен понимать, что если я вернусь… Если Бет вообще позволит мне вернуться, то так не будет. Всё дерьмо продолжится. С некоторыми изменениями.
Морти выдохнул и потёр лоб.
— А ты думаешь, с твоим уходом что-то изменилось? Думаешь, мы вдруг стали самой примерной семьёй во всей Америке? Нет, мама до сих пор заливает в себя вино по вечерам, отец всё так же безработный, а Саммер всё такая же стерва… единственное, что изменилось, так это то, что мы с Саммер стали ближе. Просто поняли, что всё, что нам могли дать предки, они нам уже дали, а дальше мы сами по себе. Цепляемся друг за друга как за спасательный круг, пытаемся учить друг друга жизни, хотя сами хрен знаем, как жить. Только вот Саммер поступила в колледж, и всё реже появляется дома. Так что… Бля, да с тобой хоть могу прыгнуть в тарелку и свалить, пока мама и Джерри в очередной раз выясняют, кто из них проебался больше.
Морти вдруг ужасно захотелось покурить, чего он никогда в жизни не делал. Видимо, Рик испытывал схожие желания, потому что перегнулся через Морти и достал из бардачка пачку.
Что забавно, Рик тоже не курил в повседневной жизни. Морти заставал его за этим занятием крайне редко, обычно в моменты после особо сильного эмоционального напряжения. Признаться в открытую, что переебало по хребту собственным адреналином, Рик не мог, а вот выкурить одну-другую раковую палочку - это да.
Видимо, в последнее время подобных моментов у Санчеза было немало, ведь в пачке едва ли была треть. Рик достал одну, и Морти перехватил пачку под немой, но удивлённый комментарий брови Санчеза.
Салон звездолёта наполнился едким сизым дымом. Морти кашлянул с непривычки, но дальше дело пошло лучше.
— Эфебофил, — разорвал тишину Рик поистине внезапной ремаркой.
— Что?
— Тогда, в клубе, ты назвал меня “инцестирующим педофилом”. Ты ошибся. Тебе уже было шестнадцать тогда, так что правильнее назвать меня эфебофилом.
Морти слегка покраснел. То была цепкая фразочка в ответ на подобную от Рика, только и всего. Парень пытался не ударить в грязь лицом и атаковать деда его же оружием. Сам Морти уже успел позабыть, что он там ляпнул, хотя для него прошло немногим меньше недели, а вот Рик запомнил и пронёс это воспоминание через двадцать семь грёбаных лет.
— Я-я-я… не вдавался в подробности парафилий, связанных с возрастом. Прошёлся по верхам, так сказать. В школе такому не учат.
— Зато учит дедушка, — отозвался Рик. — Запоминай: э-фе-бо-фил…
— Ну прекрати.
—…от “эфебос” - что значит “юноша” на древнегреческом…
— Рик!
— И дальше: ге-рон-то-фил, от древнегреческого “геронтос”…
— Ты надолго в гости-то приехал? А то что-то уже и домой пора…
Рик к неожиданности воспринял эту иронию слишком серьезно. Посмотрел на внука с едва уловимой тоской:
— Если так нужно, могу уехать прямо сейчас.
Морти испугался. Что Рик не шутит, что действительно сейчас возьмёт и просто улетит в открытый космос, и там затеряется, да так, что Морти точно не найдёт.
— Не бросай меня больше, деда Рик. Это ужасно, когда ты вот так исчезаешь на неопределённый срок, и неизвестно, вернёшься ли ты вообще. Просто не захочешь являться семье, или сдох где-нибудь от передоза или чьего-то очень удачного ножа.
Рик протянул руку и взлохматил волосы Морти:
— Не парься, пёс. Рик и Морти навсегда, на веки вечные, до смерти или взрыва Сверхновой, в которую рано или поздно переродится блядское Солнце Млечного пути. Хотя всегда можно найти другую звезду, под которой неплохо погреть кости.
Морти не верил в это “навсегда”. Человек, который уже трижды бросал семью, обязательно сделает это и в четвёртый раз, потому что люди не меняются. Словно читая мысли парня через эхо-цветок, Рик заговорил:
— Я должен был это сделать. Я, малец, проебался по всем фронтам, впервые настолько крепко. Я оказался самым хуёвым отцом во всей Вселенной, хуёвым тестем я был всегда, а хуёвым дедом стал неожиданно, да и другом вышел тоже не очень. Я сидел в лабе один, глядел на останки Птича и понимал, что буквально всё пошло по пизде. Всё пошло по пизде двадцать семь лет назад, когда я стал персоной нон-грата почти во всей галактике. Был бы я один, хер бы они мне хоть как-то навредили. Но я был не один, у меня были друзья, была жена и ребёнок, были внуки, и какого-то хрена мне было на это не плевать. У меня было то, чего не должно быть у такого как я. Нужно было либо отказаться от всего, либо всё это однажды потерять. Но я - сучий эгоист, не хотел отказываться от всего этого, поэтому терял по чуть-чуть, медленно и болезненно. В итоге я и тебя потерял, и так, сука, неожиданно, хотя я ведь все два года делал это целенаправленно. Только сам же знаю прекрасно про хроноклазм, знаю, что прошлое не изменить, а всё равно пытался… и я уже жалею, что наговорил всё это, а стиратель памяти оставил в гараже.
На середине речи Морти умудрился запутаться в повествовании, но общая суть была ясна.
— Прошлое не исправить, но будущее ещё не написано Р-рик. Предлагаю посмотреть, что нас ждёт в этом будущем, потому что больше я не позволю тебе сбежать от херни, которую ты раз за разом воротишь.
Рик посмотрел на внука сквозь сигаретный дым:
— Спасибо, пёс, — со смешком поблагодарил он.
Потушил окурок о приборную панель, выкинул его в окно и потянулся к Морти.
Не понятно, зачем. От Санчеза можно было ожидать чего угодно, но Морти инстинктивно потянулся в ответ и не прогадал: их губы столкнулись в поцелуе, который продолжать долго было невозможно физически из-за неудобных поз.
Морти благодарил Вселенную за то, что они с дедом как-то пропустили все эти душные разговоры про чувства, про то, как же так вышло, про моральные компасы и про правильность и неправильность возникшей совсем неродственной привязанности. Но зато другие разговоры замять было нельзя:
— Рано или поздно семья узнает, — Рик вернулся в прежнее положение, — И если на мнение и визги Джерри мне наплевать, а Саммер скорее всего отнесётся с пониманием, то Бет меня убьёт. А тебя отправит нахрен в интернат, будто это обезопасит тебя от моего влияния.
Морти выпустил воздух сквозь зубы. Да уж, если уговорить маму на безумные приключения с дедом ещё можно, то признаться ей, что её младший ребёнок по уши влюблён в её отца, да ещё и совсем не по-детски - невозможно в принципе. Даже представить такую ситуацию, где Морти ведёт откровенный разговор с Бет в подобном ключе - нереально. Но тайна, известная двоим, перестаёт быть тайной очень быстро. Рано или поздно попадутся с поличным, и не дай мироздание, в совсем уж патовой ситуации, где выкрутиться не получится. Да и прожить всю жизнь, скрывая от родителей, что у тебя стоит на собственного деда - такая себе перспектива. А все шишки собирать Рику, потому что, ясное дело, все вокруг решат, что это старый извращенец совратил наивного мальчугана, что вообще-то совсем не правда. Кто кого совратил, кто сделал первый шаг - всё это так запутанно из-за таймлайнов, что Морти даже разбираться не собирался.
— Что ж, будем надеяться, что когда всё вскроется, я буду уже совершеннолетний, и материнской власти надо мной поубавится.
О том, чтобы прекратить всё ещё до того, как началось, и речи не шло. О том, чтобы просто взлететь сейчас и улететь в какие-нибудь ебеня вдвоём - тоже. Морти знал, просто задницей чувствовал, что легко не будет.
Но он был готов. Ради Рика он был готов на всё.
— Ну что, пиздюк, поехали домой? — Рик завёл звездолёт, и тот судорожно начал разгребать снег с лобового стекла дворниками.
Морти кивнул.
Домой.