Следующие полчаса Роман сыпал цитатами из ленинских статей, которые в студенческие годы конспектировал для семинаров по истории КПСС. Кажется, он сумел произвести на аудиторию неизгладимое впечатление, подробно разъяснив суть лозунгов о союзе пролетариата с беднейшим крестьянством, о Республике Советов как высшей форме народной власти, а также о диктатуре пролетариата как промежуточном периоде при переходе от социализма к коммунизму.
К концу путешествия вокруг него собрался небольшой кружок заинтересованных слушателей. Молодой – наверное, ровесник Ромы – парень в бушлате с кобурой на боку азартно спросил:
– А ты скажи, если так хорошо разбираешься… Ведь товарищ Карл Маркс точно говорил, что социалистическая революция должна произойти одновременно в нескольких самых развитых странах. Как же получилось, что… – Он замялся, видимо не сумев озвучить почти крамольные сомнения.
– Понял, товарищ, – засмеялся Роман. – Маркс написал об этом полвека назад, но с тех пор многое в мире изменилось. Как доказал Владимир Ильич Ленин в своей гениальной работе «Империализм, как высшая стадия капитализма», к началу нынешнего столетия капитализм вступил в последнюю стадию…
Он упомянул неравномерность развития загнивающего капитализма и ленинскую статью «О лозунге Соединенных Штатов Европы», где было сказано, что социалистическая революция не обязательно произойдет одновременно во всем мире, как полагал Карл Маркс, но может вначале произойти в одной, отдельно взятой стране. Затем победивший пролетариат поможет братьям по классу совершить революции в других странах. Роман также напомнил про выступление на Шестом съезде партии товарища Сталина, сказавшего, что именно Россия станет той первой, отдельно взятой страной.
– Лихо ты чешешь, – немного растерянно выдохнул парень с кобурой. – Навроде как много знаешь. Я бы так не смог.
Старый моряк, угощавший Рому капустой, хохотнул и, поглаживая седеющую бороду, проговорил с нескрываемой подначкой в голосе:
– Учись, комиссар. Вот настоящий грамотный человек. Не то что ты, деревня заволжская… – Все так же весело матрос обратился к Роману: – Революция – это ладно, царя и буржуев мы уже послали по матушке куда подальше. А что ваш брат большевик про войну думает?
Братва оживленно зашумела – безусловно, вопрос задевал всех за живое. Послышались голоса: дескать, хватай винтовки – и айда в деревню землю делить. Другие говорили: мол, надо фронт держать, а не то немцы разгонят мужиков окопных и всех перевешают. Кто-то напомнил, что те же большевики три года агитировали против войны и за поражение России. При этом все нетерпеливо смотрели на Рому, словно ждали от случайного знакомого вселенских откровений.
Проблема и в самом деле была непростой. В благополучном будущем, отделенном от революции многими десятилетиями, Роману порой казалось, что Ленин малость перегнул палку. Желать поражения своей, пусть даже с поганой властью, стране – это перебор. С другой стороны, в конце семидесятых тоже начались разговорчики: дескать, проиграть бы какую-нибудь войну, тогда легче будет погнать на хрен старикашек из Политбюро. Впрочем, недавно начавшаяся война в Афганистане явно не грозила поражением…
– Все просто, товарищи, – с воодушевлением провозгласил он, отбросив сомнения. – Большевики выступали против грабительской несправедливой войны, когда угнетатели заставляли трудящихся погибать за интересы заморского капитала. Теперь же наша задача – защитить завоевания революции, защитить народную власть пролетарской диктатуры, отразить натиск иностранных интервентов и внутренней контрреволюции…
– Офицеров перевешать! – подхватил парень, интересовавшийся лечением триппера. – И наших, и германских. А потом пойдем на дредноутах в Англию и всех тамошних офицеров на осинах вздернем! И всех образованных тоже на осину!
– Эх, Саня, дракун ты безголовый, – сердито повысил голос седой ветеран. – Балаболишь своим помелом, не подумавши. Офицеры, они разные. Вот сынок мой Коленька реальное училище закончил, в поручики выбился, теперь у большевиков отрядом командует. Его тоже повесишь, как офицера и вдобавок образованного?
– Ну что ты, Батя. – Саня заерзал. – Твой сынок, он наш, его-то казнить не за что.
Не будут разбираться такие, как ты, неприязненно подумал Роман и насмешливо сказал: