«Правда», 19.06.2003. Из интервью с отставным офицером Королевских ВМС Джоном Девенпортом:
«— Потом я немножко учился русскому языку и два года служил в России, где был немножко дипломат и разведчик, а также личный враг вашего премьера Никиты Хрущева.
— Даже так?
— Я не был знаком с ним во время его визита на коронацию Елизаветы в Англию в 1956 году на крейсере „Орджоникидзе“, когда на его борту была совершена попытка диверсии английскими подводными коммандос. Но я в то время исполнял обязанности офицера связи с английскими кораблями, которые были ошвартованы рядом с „Орджоникидзе“, — так случилось, что был на его борту незадолго до обнаружения боевого пловца под днищем крейсера, был и после, когда на крейсере и в воде работали ваши легководолазы. А в 1958 году во время приема Хрущева в нашем посольстве премьер-министром Макмилланом меня представили вашему лидеру, как и всех прочих дипломатов. И тогда, подойдя ко мне вплотную, Хрущев неожиданно резко сказал: „Таких, как вы, нельзя пускать в Россию — которые подныривают под наш флот…“ Он все больше распалялся, яростно говорил еще что-то… Я был просто в шоке! Тут подскочил наш посол, успокоил меня и быстро отправил с поручением долой с глаз Хрущева. Позднее мне рассказали, что КГБ, докладывая ему о диверсии, особо акцентировало внимание на моем присутствии на борту „Орджоникидзе“. Хрущев хорошо запомнил мою фамилию и меня, мы встречались еще несколько раз, и он внимательно следил за мной во время приемов.»
Смущает одно — именно после этой истории, в 1956 и было принято решение о создании советского военно-морского спецназа как такового, а конкретно — директивой министра обороны СССР, маршала Г. К. Жукова весной 1956. Хотя отдельные эксперименты в этом направлении проводились ещё до Великой Отечественной войны, равно как и в войну. См. приказ Наркома ВМФ от 11 августа 1941 года № 72:
«1. Сформировать при разведотделе штаба КБФ роту особого назначения в составе 146 штатных единиц, укомплектовав её командирами и краснофлотцами-водолазами, прошедшими специальную подготовку в Военно-морской медицинской академии и Управлении ЭПРОНа.
2. Командиром Роты особого назначения назначить лейтенанта Прохватилова Ивана Васильевича, комиссаром роты — политрука Мащенко Анатолия Федоровича.
3. Для руководства и консультаций по водолазному делу выделить военврача 1 ранга Савичева Илью Ильича.
4. Штат ввести в действие с 15.08. 41 г., формирование роты закончить 25.08.41».
Понятное дело, что романы о Мазуре являются художественными произведениями, Бушков ведь не воссоздает скрупулезную историю СпН ВМФ СССР. Просто иногда замечается.
— бой в Порту
«…Первый пожар был двенадцать лет назад, в месте, которое Мазур даже сам с собой привык называть просто Порт. Потому что секретность была небывалая, превосходившая все прежнее — и, как ему потом мимоходом шепнули по великому секрету, даже обаятельный англосакс Драммонд, инкогнито стоявший за теми, кто пытался группу Мазура отловить, твердый профессионал, даже он так и не просек, с кем конкретно имеет дело. Им сели на хвост уже в Порту, когда семерка возвращалась из чужого пекла, унося невеликий железный чемоданчик-кассету, с бумагами, которые адмиралы одной стороны не обменяли бы и на бриллианты по весу, а адмиралы другой как раз обменяли бы, подвернись им возможность уладить дело чейнджем. Именно там они и нашли Володю Чемякина с крутым местным сержантом — в неузнаваемом почти виде. Случайную группочку „синих аксельбантов“, это устроивших, ребята Мазура кончили наспех, но катер те успели спалить-вместе с аквалангами, подводными буксировщиками и прочей роскошью, предназначенной для потаенного отхода. Получалось насквозь хреново в Порт вот-вот должны были ворваться джипы с погоней, судно-база торчало за пределами территориальных вод, имея строжайшие инструкции в таковые не входить, рация, правда, работала и даже обещала подбросить на выручку корабль правительственных ВМФ, но верилось в это плохо — Мазур помнил, что почти все корабли незадачливого президента заперты в бухте тройной цепочкой морских мин, выброшенных ночью с вертолетов. Такая уж шла игра, флот стоял за президента, авиация — за претендента, а сухопутные силы причудливо раскололись примерно пополам… Он послал Турундаева поджечь емкости с горючим — очень уж удобно были расположены, пылающий бензин отрезал бы мол, где они засели, от всего остального мира. Все понимали, что поджигатель живым уйти не успеет, и Турундаев тоже-но пошел, конечно. И поджег. И получилось все, как Мазур рассчитывал: джипы появились-таки, но охотнички остановились перед стеной огня, понемногу захватывавшей и склады, постреливали наугад сквозь пламя и на двух диапазонах требовали подмоги. Перехвативший их переговоры Морской Змей сообщил, что они вызвали вертолеты, так что развязка-вопрос времени. И они лежали на молу, потому что ничего другого делать не могли, могли только ждать, а стоявшая тут же рация бубнила открытым текстом, хоть и условными терминами радист базы призывал их к бодрости духа, словно ребенка конфетами, прельщал кораблем — и надсаживался до тех пор, пока Морской Змей точным грациозным пинком из положения лежа не сбил рацию в воду, и она потонула, даже не булькнув. А поскольку чудеса на войне нередки корабль пришел, еще издали паля по замаячившим на горизонте вертолетам из носового „Бофорса“, в гавань ворвался серо-стальной, изящно-хищный фрегат шведской постройки под правительственным флагом, лихо отшвартовался у мола, и на него сыпанула здешняя морская пехота — кофейного цвета орелики из одного с президентом племени, в чистеньких „леопардовых“ комбинезонах, свеженькие и даже выбритые, бля…