— Я не знаю, куда ты поедешь, Гера, и спрашивать тебя не буду. Так надо… Одно тебя прошу — не сломайся. Иди как идёшь… Ты на своём пути… А дорогу осилит идущий… — Почему ты живёшь один, дядя Ёша? — прервал я его монолог. — Я не один, у меня есть семья, и дети у меня есть. Только они сейчас далеко, «на передовой», — сказал он, делая ударение на каждой 6укве. — Ты встретил Гера не одного Ёшу. Ты в моём лице столкнулся с традицией.
С традицией? — подумал я. — Оказывается, жива среди евреев и египетская ведическая традиция жрецов Гелиополя. Вот чудеса!
На перрон падал редкий снег. Было темно и холодно.
— Спасибо тебе, дядя Ёша, — пожимая маленькую руку пожилого еврея, сказал я. — Спасибо за всё! За то, что ты есть! За то, что среди твоего народа встречаются и такие, как ты!
— И тебе спасибо, Гера, за то, что приехал, — прошептал он. И всегда помни, что среди евреев есть и такие, которые всё понимают.
В тёмных глазах дяди Ёши блеснули слёзы…
Эпилог
С тех ярких событий прошло более двадцати лет. Позади у меня остались: приполярный Урал, Ямал, Тазовская губа, Таймыр, плато Путорана, Эвенкия, Якутия и Чукотка Почти весь Российский и Сибирский север. На всём этом гигантском пространстве я встречал удивительных людей. Тех самых, чьи адреса я нашёл в конверте у «знахаря». Мне приходилось гостить у хантейских и ненецких шаманов. Записывать их представления о Мироздании, песни, предания, сказки. Не раз приходилось встречаться с затерявшимися в тайге семьями русских старообрядцев. Беседовать с ними о русском христианстве и временах Никона. И о той эпохе, когда Московских властей в Сибири ещё не было. Когда её заселяли савиры — челдоны предки угров и самодийцев и тунгусов. Никогда не забыть, как на одной из сибирских рек судьба столкнула меня ещё с одним удивительным человеком. Предварительно пообщавшись с местными жителями, я решил, что снова встречусь с шаманом или, как минимум, со знахарем. Тот, к кому я шёл по тропе среди вековых сосен, жил в стороне от юрт у огромного таёжного озера. Из озера в реку вытекала довольно глубокая протока, на которой можно было запросто ходить не только на обласке, но и на лодке. Сначала я увидел лежащий на берегу перевёрнутый старый облас, потом среди мелкого сосняка показался крытый берестой высокий рубленый дом. Молча показав на строение, мой проводник повернул назад, а я подошёл к его двери. Постучав, я открыл дверь и обомлел. На меня спокойно без удивления смотрел одетый в белую русскую рубаху бородатый голубоглазый средних лет мужчина Перед ним стоял широкий стол, и на нём лежала большая раскрытая книга Рядом со столом у бревенчатой стены виднелась заваленная такими же огромными книгами скамья.
— Проходи, долгожданный и пропавший, — услышал я низкий бархатный голос. — Я тут занят работой. Привожу в порядок эти вот книги… — Показал бородатый на скамейку, я невольно оглядел помещение: в красном углу у большого старинного иконостаса горела лампада, у противоположной стены стояла кровать, а в центре дома красовалась побеленная белой глиной русская печь. Я снова в гостях у старообрядца, — мелькнуло в голове. — Но почему кеты относятся к нему как к шаману? И называют по-своему — Ванюшкой? И меня он знает. Вот ещё загадка!
— О тебе пасечник написал давным-давио… Когда мне сказали, что меня разыскивает Юрий, я сразу понял, что это за Юрий и откуда — ответил на мой вопрос хозяин. Давай проходи, будем знакомиться. Меня зовут, как ты уже знаешь — Иваном по отцу Фёдоровичем. Твоё имя мне известно, — сказал бородатый, протягивая мне руку. — Живу я не здесь. Это у меня лаборатория. Видишь — занимаюсь реставрацией старинных книг.
Я посмотрел на стол и увидел рядом с раскрытой рукописной книгой чашечки с краской, кисти и бутылочку с клеем.
— Работы много, Юрий, как тебя по батюшке-то?
— Алексеевич, — сказал я.
— Смотри-ка имя у тебя, как у Гагарина! Это неспроста — удивился реставратор. — Первопроходец, значит? Старик в тебе я вижу не ошибся… Так вот, работы у меня много. Несмотря на то, что хранилище сухое и вполне надёжное. Всё равно время берёт своё. Скоро некоторые книги придётся переписывать… А это огромный труд… — Откровенность старообрядца меня ошарашила Он говорил со мной так, как будто знал меня не одни год. И полностью во мне уверен.
— Посмотри сам, — стал перелистывать он страницы лежащей книги. — Видишь, пергамент ещё терпит, а краска нет. Буквы еле видны. Вот и приходится их прописывать.
Я смотрел на этого христианина-старообрядца и думал:
Надо же, верит человек в будущее! Несмотря ни на что верит! СССР уже распался. Двадцать пять миллионов русских оказались и границей, пьяница и ставленник Запада добивает то, что ещё уцелело. На Кавказе война, Восток страны тихой сапой оккупируют китайцы. Никонианская церковь в лице патриарха Алексия, выслуживаясь перед Западом, признала экуменизм и оккупацию, а вот этот христианин старообрядец думает о старинных книгах, переживает, что книги уничтожает и разрушает время. Здесь в тайге их реставрирует! Собирается даже переписывать! Как будто катастрофа его не коснулась. Он что ничего не понимает и ничего не видит? Может, он в лесу совсем одичал?
— Неужели вы, Иван Фёдорович, на что-то надеетесь? — Спросил я его. — Неужели верите, что эти вот книги когда-нибудь дойдут до своего адресата? До тех людей, для которых они являются бесценным сокровищем? Наша империя в агонии. Ну сколько она протянет? Десять лет… двадцать? Кремлёвские недоумки реформами её убивают. Умные русские люди давным-давно всё поняли. А вы? Во что вы верите?!
— В Россию, в наш русский народ! — спокойно сказал старообрядец. — В таких, как ты…
— Но ведь нас здравомыслящих горстка? Капля в море! Под воздействием сатанинских СМИ обыватели превращаются в говорящий скот. За деньги и удовольствие готовы на что угодно, на любое преступление… Наше влияние ничтожно. Таких, как вы или я, они принимают за не знающих жизнь идиотов.
— Самая темень перед рассветом, Георгий Алексеевич, и ты это знаешь. А потом, «пена» ничего не определяет. Да, её и видно. Она, как правило, всегда наверху. И у пены есть правило себя рекламировать. Но она всего лишь — пена. У нашего народа были времена и пострашнее. Взять тот же 1612 год. В столице так же, как и у нас сейчас, засели предатели, они пригласили на царствование в Московию сына польского короля принца Владислава… Мало этого — север страны был захвачен шведами. Ограблением России дирижировал Ватикан, а финансировали и тех и других еврейские банки.
— Но тогда русский народ не был расколот на атеистов, сатанистов, христиан, коммунистов, демократов и т.д.
— Вот вы о чём, Юрий Алексеевич? Это верно, тогда народ был почти един. Ведическое крыло ушло в подполье, а никонианцы ещё не появились. Но были и мусульмане! Ты когда-нибудь задумывался, почему волжские болгары и астраханцы не поддержали не только Запад, но и подстрекающих их к отделению от Московии Крым и Турцию? — спросил реставратор
— Задумывался, но если честно, к однозначному выводу не пришёл.
— Просто, и мусульмане, и ведисты и христиане о своей религиозной идеологии забыли. Их повела за собой другая идеология. Идеология спасения России, а точнее, отечества.
— Но при чём здесь Казань и Астрахань?
— Притом, что и казанцы и астраханцы понимали, что русский народ и православие Сергея Радонежского им не враги. Лютым врагом им всем является Запад и толкающие их на войну с Московией братья мусульмане из Крыма и Турции.
— Хорошо, тогда вокруг Нижнего Новгорода под единым знаменем Минину ударом объединить и ведических русских, и христиан, и даже мусульман.
— Не столько Минину, — поправил меня Иван Фёдорович, — сколько новой идеологии, которая поднялась над традицией и нами.
— Ну а сейчас, что делать? — спросил я. — Когда попы и сатанинские СМИ натравливают народ на ведических православных, называя их погаными язычниками, на мусульман, буддистов, атеистов, коммунистов и даже старообрядцев? А выше названные вынуждены им платить тем же…
— Всё правильно, — улыбнулся старообрядец. — Действует логика «разделяй и властвуй». Старая технология тёмных. Активным звеном в котором выступает никонианская церковь, плюс поддерживающие её иудейские сатанинские СМИ.
— Вы и сами, Иван Фёдорович, понимаете, что происходит…
— Понимаю, Юрий Алексеевич, понимаю, но пока не отчаиваюсь. И вам не советую. Генеральное сражение ещё впереди и уверен, что Творец нас в беде не оставит. Понимаете никонианская реформа для того и проводилась, чтобы максимально сблизить православие с Западом. Чтобы это псевдоправославие по мере надобности ему служило. Церковь Сергия Радонежского, наследниками которой являемся мы старообрядцы, и иудеям, и Ватикану, и протестантам, а самое главное их хозяевам, была, как кость в горле. Она не противопоставила себя ни мусульманам, ни буддистам, ни шаманским верованиям, потому, что признавала не только новый завет, написанный учениками Спасителя, но и подлинное его учение, которое вот перед тобой в книге. Можешь его почитать, — показал глазами на стол старообрядец.