— Надо же сначала дождались, когда всё заново отстроют, так сказать — на готовенькое! — вырвалось у меня.
— А чему ты удивляешься. По Талмуду людьми являются только евреи. Мы для них что-то наподобие скота. Какой может— быть с стыд по отношению к животным? Никакого! Восстановили разрушенное, хорошо — молодцы! Теперь отдавайте нам! Мы особые — «богоизбранные»… А кто вы? Всего лишь говорящие насекомые… — усмехнулся старый.
— Ну как же Иосиф Виссарионович на их требование среагировал?
— Он им объяснил, что автономная еврейская республика на востоке СССР построена. И что Крым исконно русская земля и жить в нём будут только русские. Ты ведь знаешь, он даже татар крымских оттуда выселил… И вот тогда транснационалы снова попытались создать в СССР еврейскую пятую колонну. Прежде всего они стали действовать через евреек — жён высокопоставленных членов советского руководства. Почему наши русские мужики из правительства выбрали себе вместо русских женщин евреек, у нас разговор отдельный и не сейчас… Так что останавливаться здесь не будем. Если ты не забыл, в начале нашей беседы мы немного этой темы касались…
— И что же в ответ делает Сталин? — прервал я седоголового.
— Всех этих бешенных еврейских бабёнок собрал и после суда посадил. А их мужей заставил не роптать, а как следует работать. Взбунтовавшимся же российским евреям он всё-таки решил помочь. Подарить им для построения своего сионистского государства остров Шпицберген.
— Остров Шпицберген! — чуть не закричал я. — Это ведь Заполярье — верная смерть!
— Совершенно верно, — спокойно сказал хранитель. — Смерть! Но сколько же можно бунтовать? Сколько можно мутить? Без конца врать и врать, разрушать деньгами и ложью национальные культуры и исподтишка убивать? Сталин только что похоронил умершего от передозировки лекарства одного из своих самых верных соратников — первого секретаря Ленинградского обкома — Жданова. Убит был Жданов врачами евреями. Убрали его вовремя, как в своё время и Кирова, именно тогда, когда был особенно нужен…
— Всё равно мороз по коже от решения сослать евреев в Заполярье, — высказал я свою точку зрения.
— А десятки миллионов убитых во время красного террора и развязанной евреями грандиозной войны русских? Как тебе это? Позднее, в середине 60-х они опять попытались начать всё сызнова. Земли Крыма являлись всего лишь поводом. Вспомни, кто после Сталина прорвался к власти? Полуеврей полухохол, Никитка Перламунтер! Ярый троцкист и предатель. Ему помешала сдать страну Западу только сталинская боевая гвардия. Вспомни его реформы? Что скрывалось за укрупнением? Гибель тысяч небольших и вполне перспективных деревень. Что это как ни удар по сельскому хозяйству? Как всегда сначала создаётся прецедент. А потом начинают с ним бороться. Вот откуда появилась целина! Понимаешь? Сначала сельское хозяйство разрушили, а потом его стали чуть ли не заново создавать! На юге, где господствуют суховеи, а под чернозёмом голимый песок. Что это если не вредительство? Вот куда ушли накопленные Сталиным денежки! А потом эта кукуруза! Где только её не садили, чуть ли не на Чукотке! Но инерция, которую набрала страна при Сталине опрокинула Хрущёва. Единственное, что он успел сделать перевести подлинный социализм на рельсы госкапитализма, в котором мы и сейчас живём, отрок… Брежневу досталась разорённая и не во что не верящая страна. И спасти её он уже был не в силах. Опять же — почему? Да потому, что Хрущев создал максимальные условия для деятельности в Союзе скрытого масонства и сионизма. Фактически он возродил то, с чем всю жизнь боролся Иосиф Виссарионович. Кто создал в СССР уравниловку? Нет, не Сталин, а Никита Сергеевич. Зачем? Чтобы людей материально уровнять, чтобы они потеряли интерес к творчеству и созиданию…
Старый на несколько секунд замолчал. Молчал и я. То что я от него услышал о Сталине потрясало.
— Э…э… сколького ты ещё не знаешь о Иосифе Виссарионовиче, внучек, — вдруг ни того ни с сего с нежностью в голосе сказал седоголовый. — Ему обязана жизнью не только Россия, но и вся Европа. Сейчас крикуны и продажные твари из «пятой колонны» ругают Сталина за требование в конце войны как можно скорее наступать. Наступать любой ценой, без должного количества горючего и даже боеприпасов. И никому в голову не приходит зачем нужно было Coco Джугашвили это стремительное наступление. А оно нужно было ему только затем, чтобы не дать немцам испытать свое новое секретное оружие, которое они называли «вундер бах». Не дать провести испытание своей атомной бомбы. Если бы немцы её успели испытать? А они намеревались это сделать сначала в Белоруссии, потом в Венгрии и Словакии. Что бы тогда было с Европой? Нацисты, выпуская серийно атомное оружие, бросали бы его не только на нас. но и на всех, кто был против. Представляешь какую катастрофу удалось предотвратить стремительным наступлением наших войск? Сталину по хорошему в каждом европейском городе должен стоять памятник. Не только за предотвращение мировой революции, но и за спасение цивилизации во Вторую Мировую.
То, что рассказал седоголовый о нейтрализации Сталиным германской ядерной программы, в шок меня не повергло. К сенсациям старого я стал уже привыкать и выслушал его спокойно. Но от того, что я услышал от ведуна потом, меня опять сразило.
— Ответь мне вот на какой вопрос, юноша — вдруг обратился ко мне хранитель. — С кем боролся всю свою жизнь Иосиф Виссарионович, будучи главою нашего правительства?
— С иудеями — сионистами и масонами, — не задерживаясь выпалил я.
— Но ведь среди них встречались хищники — и русские, и поляки, и латыши, и литовцы и т.д.?
— Тогда получается, что с дегенератами, — посмотрел я на старого.
— «Неприкасаемых», в основном психопатов и извращенцев евреев при Сталине расстреливали. Охищенных шудр — холопов, различного рода насильников, мародёров и предателей садили в лагеря. В основном их держали на лесоповале, строительстве каналов и на золоте. Как ты думаешь, какая здесь прослеживается традиция?
— Получается, что орианская. Так как каждый ворюга холоп с хищной психикой, имел шанс что-то понять и подняться до уровня сословия тружеников. Дело было только в его желании…
— Ты верно приметил, — кивнул головою «знахарь», — Сталин придерживался именно Орианской традиции. Это сейчас наш Андропов зарвавшихся дегенератов — диссидентов выпроваживает на Запад. В малину! Чтобы они «с пеной у рта» кричали на радио «Свобода» и на других волнах, как у нас здесь плохо. Какая здесь традиция? — засмеялся старый.
— Получается, что атлантическая — пожал я плечами.
— Видишь, никуда мы и не ушли, всё в мире повторяется. Только на другом уровне, отрок. А теперь — ещё одни вопрос: тебе нравятся фильмы 30-х годов?
— Конечно нравятся. Там одни люди что стоят!
— Вот ты сказал — люди, — прервал меня ведун. — О них у нас и пойдёт речь. Первое, что было во внутренней политике Сталина — катарсис — очищение от различного рода дегенератов, от психопатов и людей с приземлённой материализованной психикой. — Только такие могут стать предателями. Так?
Я согласился.
— Вторым великим делом Иосифа Виссарионовича было воспитание. А точнее создание из неграмотного запуганного и забитого населении бывшей российской империи, граждан первого высшего сословия. Сословия вайшья или тружеников.
— Получается, что Сталин взял курс на построение в России ведического общества?
— Как ты сам понимаешь, по Орианскому образцу… потому в Сталинских фильмах и показаны люди высшего порядка. — ответил мне седоголовый.
— Неужели все, что ты мне сейчас рассказал правда? — искренне удивился я.
— А какой резон мне сочинять? Вспомни людей сталинской эпохи?
— Да я их не так много знаю.
— Поверь, знаешь! Они что, привязаны к деньгам, или вещам? Да, они любят жизнь, саму жизнь и свою землю — Родину, но не деньги и вещи. У них совсем другие ценности. Деньги для людей сталинской эпохи всего лишь средство, но не цель. Цель у них иная. Как в песне Пахмутовой и Добронравова: «Жила бы страна Родная и нету других забот». Так я говорю, или нет?
— На мой взгляд, ты прав. Просто я никак не мог понять, почему в Сталинское время были совсем другие люди. Намного чище, благороднее и умнее нас… Но у меня, как всегда, к тебе вопрос: что со вторым сословием? С управленцами или воинами? И с первым — хранителями? Пытался Иосиф Виссарионович найти в нашем обществе себе подобных?