И Добран Глебыч стал их раскачивать и одновременно раскручивать в разные стороны.
– А теперь, – отошёл он от качающихся и вращающихся брёвен – попробуй через них пройти!
Нечто подобное висело в сарае когда-то у пасечника. Только там были не брёвна, а обычные мешки набитые торфом. И он, раскрутив и раскачав их, заставлял меня между ними бегать. Брёвна мало походили на мягкие торфяные груши. Удар такого бревна грозил сломать кости, а то и проломить череп. Но я, полностью расслабившись и поймав волну, шагнул к корейскому тренажёру.
– Ты что с ума сошёл? – попытался остановить меня бывший военный. – Это была шутка!
Но я его уже не слышал. Уклонившись от первого бревна, я нырнул под второе, потом каким-то чудом избежал столкновения с третьим. Как мне удалось «перехитрить» два последних бревна, я так и не понял. Но когда полоса препятствий осталась позади, до моего слуха долетел громкий голос одной из девушек:
– О твоих художествах сейчас узнает мама Ярослава, а потом, когда приедет, мы всё расскажем и маме Валентине!
Оглянувшись, я увидел растерявшегося Добрана Глебыча в окружении своих дочерей. Обе красавицы, одетые в чёрные вязаные костюмы, выглядели очень эффектно. Они смотрели на своего отца, как будто видели его впервые.
– Постойте! – махнул я девушкам. – Это была моя инициатива! Он не причём!
– Как это не причём! Предложил тебе костедробилку и наблюдал, чем всё это кончится!
– Добран Глебыч пытался меня остановить. Просто не успел, – подошёл я к разгорячённым девушкам.
– Не успел?! Не захотел! – окинула меня ледяным взглядом Светлада.
– У тебя, как я вижу, самый настоящий матриархат! – засмеялся я, глядя на сконфуженное лицо старейшины.
– Вообще-то нет, это они за тебя так перепугались!
Обняв обеих девчонок за талии и прижав их к себе, помор стал очень быстро кружиться.
– Я вам покажу, как отца запугивать! – хохотал он. – Вы у меня узнаете, «почём фунт лиха»! Смотрите-ка, растопырились, раскудахтались!!
– Отпусти! – взмолились девушки. – У нас голова кружится! Гера, спаси нас!
Услышав имя Гера, Добран Глебыч остановился:
– Вы что его не по-русски зовёте? Никакой он не Гера, а арий! Или Юрий! Уяснили?
– Уяснили-уяснили! – держась за импровизированную шведскую стенку, чтобы не упасть, засмеялись девушки. – Больше не будем!
– А потом, чего вы так перепугались? Для этого парня, – взглянул на меня старейшина, – дорога через костедробилку – лёгкая разминка! Вы же видели, как он её преодолел?! Как будто брёвен и вовсе не было!
– Видели-видели, как предпоследним бревном Георгию, то бишь Юрию, чуть было не снесло голову! – не сдавались сестры.
– Похоже, они в тебя влюблены, – подмигнул мне Добран Глебыч. – Готовы за тебя родного отца сжить со свету!
Услышав последние слова, девушки притихли.
– Что, стало стыдно? – повернулся к ним развеселившийся бывший военный инструктор. – Чем отца об стенку размазывать, лучше покажите Юрию, с какими весами вы работаете. А то я ему сказал, но он наверняка мне не поверил.
– Да верю я! Всему, что ты говоришь, верю!
– И тому, что они тебя почти любят, тоже? – оглядел сконфузившихся дочерей Добран Глебыч.
– В таких вопросах «почти» не считается, – поспешил я на выручку девчонкам. – Если почти – значит, разговоров на эту тему быть не может. А потом меня и любить-то не за что.
– Смотри-ка, он ещё и кокетничает? – показал на меня рукой старейшина. – Всё, по местам и за дело! – посерьёзнел глава семейства. – Мы сюда тренироваться пришли или балагурить?
Услышав команду отца, девушки тут же взялись за разминку. Каково было моё удивление, когда я увидел, что красавицы в быстром темпе выполняют движение из нашего национального воинского искусства!
– Что-то не так? – посмотрел на меня Добран Глебыч.
– Всё в норме, – показал я на девушек. – Это же «пять стихий»! Так называется в Сибири наша русская воинская традиция.
– Здесь боевое искусство принято назвать «живой», – улыбнулся бывший военный. – Или «коловратом». Видишь, девчонки вертятся в двойной свастике, её ещё называют кельтским крестом.
– Можно я с ними позанимаюсь? – взглянул я на старейшину.
– Валяй! Только для них это всего лишь разминка. Скоро они возьмутся за гантели и за свои любимые набитые песком мешки.
Но, не обращая внимания на слова Добрана Глебыча, через секунду я был уже рядом с девушками и, войдя в состояние волны, закружился вместе с ними. Видя, что мои движения так же точны и быстры, как и у них, красавицы разбежались в стороны и в знак того, что я двигаюсь так, как надо, удовлетворённо закивали мне своими изящными головками. Через пару минут наша общая разминка закончилась.