— Вопрос? — Тодд поднял руку. — А как же остальные старейшины и Юстас, который сейчас отсутствует. Их голоса мы не учитываем?
— Нет. Сейчас совершенно нет времени дожидаться, пока старейшины смогут приехать в поместье, у Юстаса же слишком много работы.
— Но допрос они проходить будут? — Брайс хмыкнул.
— Да, будут, — отрезал прадед. — Высказываемся по существу. Мы и так все устали.
— Тогда я скажу, — обратился ко всем Артур. — Считаю, что на Инессу действовали извне. В роду нет тех, кто развил бы подобные навыки ментального воздействия. Я против вмешательства в сознание кого-либо из Айонов.
— Против? — я покосился на него. — А не потому ли ты против, что боишься того, что все узнают о твоём предательстве?
— Как ты мог подумать?! — Артур всплеснул руками.
— Очень просто. Ты ответственен за систему безопасности. Как ты мог допустить такие прорехи?
— Но Инессе давали установки явно не в доме, — возразил Артур. — Ты должен это понимать.
— Как ты мог не заметить, что в системе безопасности такие дыры? — я не отрывал от него взгляд. — Или ты настолько некомпетентен?
— Я, я… — Артур захлебнулся возмущением. — Да, я согласен, что упустил проблемы в системе, да! Но я никогда бы не предал Айонов!
Он повысил голос.
— Тогда почему ты против? — я давил, хотя был почти уверен, что Артур тут не при чём. Он всегда был предельно предан роду.
— Хорошо-хорошо, я не против тогда! Убедитесь сами, что я не предатель! — Артур сложил руки на груди.
Может, и не он предатель, хотя я и не мог быть уверен — такая реакция вполне могла быть лишь игрой на публику.
— Решил, что ты самый умный, братец? — подал голос Брайс. — Я тоже могу сказать, что предатель — ты. Ты ведь у нас главный претендент на место наследника и главы. Кто знает, может быть на то был и расчёт — отец умирает, Мартин стар, ты получаешь главенство. Нет?
На лице Брайса играла неприятная улыбка. Я никак не мог разгадать, о чём он думает и в какой момент прошлой жизни он решил переметнуться к Ноксам, ведь сейчас конкретно с ними ситуация сложилась совершенно иначе.
— Я пройду допрос также, как и все. Мне не в чем признаваться и нечего скрывать.
— Любой из нас может так сказать. Мне тоже жалко Инессу, но она не Айон.
— Она больше Айон, чем ты, — отрезал я.
— Дальше, — Мартин перевёл взгляд на Тодда.
— Ну я не знаю, если честно, — он пожал плечами. — С одной стороны, да, мы не можем гарантировать, что никто из нас не предал род, с другой, даже сама возможность этого… Несколько ставит под сомнение, наше единство.
— То есть ты против? — спросил я у него.
— Не знаю.
— Послушав доводы Неро и подумав, я решил, что допрос нам необходим. Всё официально, через гильдию, так же, как и в случае с прислугой. Есть ли смысл проводить голосование?
Все молчали, я чувствовал напряжение Потока буквально каждого. У любого из нас были скелеты в шкафу, даже не касающиеся непосредственно рода и, конечно, никто не хотел показывать их кому-либо. В зале уже горел тёплый свет, включилось отопление, а в окна проникал прохладный ветер. Дни становились всё короче. Я ждал, примет ли прадед волевое решение или всё-таки нет.
— Раз все молчат, тогда в голосовании не вижу смысла. Мы все высказались. Процедуру допроса также пройду и я. Завтра я отправлю заявку в гильдию на согласование, вам сообщат, когда пройдёт процедура. Всё будет происходить без свидетелей из прислуги, естественно, но в присутствии всех нас. Мне придётся вызвать старейшин и Юстаса.
— И когда теперь этого ждать? — спросил Тодд. — У нас тоже есть дела, мы не можем постоянно находиться в поместье.
— Потерпишь, — отрезал прадед. — Не думаю, что это займёт больше двух-трёх дней. Будьте наготове.
— Понял, — Тодд примирительно поднял руки.
— Теперь ещё две новости, — прадед выдержал небольшую паузу. — Первая — Хагану стало хуже, он без сознания, и мы готовим его к госпитализации.
— Ты что-то сказал ему? — я повернулся к Брайсу.
— Говорил. Я считаю, что он был в праве знать об Инессе, — процедил Брайс сквозь зубы.
Я медленно поднялся и подошёл к нему. Через мгновение по залу раздался сдавленный стон, и брат схватился за щеку, по которой прошёлся мой кулак.
— Думаешь, только ты можешь что-то тут решать? — прошипел тот.
— Нет, но ты сделал только хуже. От этой правды сейчас нет и не может быть никакой пользы, — ответил я.