Одно огорчало Толика: не взял он Султана. Не догадался. А теперь увидел, что с Люсей и Семеном отправилась их рыжая собачонка Пальма, и его грызла совесть перед Султаном.
Но зато в самом начале пути Толик сделал открытие. Там, где строили рельсовую ветку, в грудах камней и щебенки Толик разглядел золотистые кристаллы. Они были впаяны в большие куски грязно-серой породы. Не то пирит, не то колчедан.
— Смотрите!
Командир Наклонов похвалил Толика. И сказал всем:
— Поздравляю, ребята. Найдена новая порода.
Правда, он тут же насупил лоб и неуверенно добавил:
— Хотя нет. У нас уже есть такие образцы.
— Таких нету! — заспорила Люся. — Там зернышки мелкие, а здесь — как самородки.
— Да, — великодушно кивнул Олег. — Это новая разновидность. Молодец, робингуд Нечаев. Зоркий глаз.
Нести в рюкзаке камень с золотистыми кристаллами Олег доверил робингуду Ревскому.
Путь лежал вдоль новой насыпи, потом через луг, мимо МТС с красной башенкой водокачки, затем через березовую рощу. На опушке сделали привал для завтрака.
Расстелили на траве клеенку, выложили на нее всякую снедь.
Чего здесь только не оказалось! Огурцы, вареные яйца, банка с тушенкой, бутерброды со всякой всячиной, печенье, конфеты. Даже свежие помидоры. У Толика запасы были скромные. Мама дала бутерброды с маргарином, пересыпанные сахарным песком, пару огурцов и несколько крупных картофелин. «Вы ведь обязательно будете печь картошку на привале…»
Но Олег сказал, что с картошкой возиться некогда. Маршрут длинный, на долгие привалы и костры времени нет. И он, красиво размахиваясь, запустил картофелины за березы. А бутерброды Толика отдал Пальме. Сказал между прочим:
— Чего маргарин глотать, когда и так всего хватает.
Толика ощутимо царапнула совесть. Мама старалась, собирала ему походный паек, а теперь — картошка в кусты, бутерброды собаке. А кто виноват, что дома с едой совсем не густо? До зарплаты еще неделя, а денег почти не осталось.
Но Олег не виноват, он не знал… В конце концов, собаку тоже надо кормить, и уж лучше отдать ей маргарин, чем тушенку.
У тушенки был такой запах, что слюни просто пузырились во рту. Люся накладывала ее на ломти белой булки, покрытые слоем желтоватого свежего масла. Толик вздохнул и вцепился в кусок зубами. Голод не тетка… И вдруг он услышал:
— Я не буду…
Это Рафик сказал.
— Почему? — удивилась Люся.
— Да не хочу я. Давай без мяса.
Мишка Гельман хмыкнул:
— Тушенка-то свиная. Магомет не велит свинину трескать.
Толик впервые увидел, как Рафик недобро сузил глаза.
— Я с Магометом про это не разговаривал. И ты вообще… Не говори, про что не понимаешь.
— А я понимаю, — крупно жуя, сказал Мишка. — С религиозными заблуждениями надо бороться.
— Сам ты заблуждение! Магомет и рисовать не разрешал — ни людей, ни зверей. А я, что ли, не рисую? Мне мать с отцом никогда не запрещают. А свинину они не едят, и я не буду. Потому что такой обычай! И все.
Витя, сердито махая ресницами на Гельмана, сказал:
— Твоя бабушка ведь тоже не ест свинину. И по субботам дома ничего не делает, говорит, что в этот день Бог работать не велит. А над ней разве кто-нибудь смеется?
— Это же бабушка, а не я, — огрызнулся Мишка.
Толик хмуро бросил:
— Вот ее и воспитывай.
Он был чертовски раздосадован. На себя. Почему он не отстоял свой хлеб с маргарином и картошку? Поссориться боялся? А Рафик вот не испугался — не дал в обиду ни себя, ни родителей, ни обычай. Ну, пускай это заблуждение, что нельзя есть свинину, а все равно твердость у Рафика правильная…
Олег молча жевал, почему-то не вмешивался в спор.
Толик сказал ему:
— Зря ты мою картошку покидал. У нас дома продуктов и без того кот наплакал, у мамы зарплата не директорская. — Он встал и пошел искать в траве картофелины.
Олег догнал его через пять шагов.
— Толик, извини, я не подумал.
Олег один умел так извиняться: честно и без смущения. И человеку становилось приятно, будто ему сделали подарок.
Хотя Олег и говорил, что на долгие привалы нет времени, у озера застряли на два часа.
Озеро было небольшое, неглубокое и чистое. На восточном берегу стоял дом отдыха Рыбкоопа, а с другой стороны подступал молодой лесок. На этом, диком, берегу был пляж с мелким прогретым песком. Когда бултыхаешься в озере, а потом валяешься на песке, кажется, что время замерло — так же, как замерли желтые кучевые облака в безмятежной высоте…