- Аркадий! Выпусти на меня льва - с одного взгляда опрокину, я такой. Но вон тот лес впереди... Появляется и пропадает...
Лес был как лес - мертвый, темный, на стволах смешивалось голубое сияние одной Гаруны с яркой белизной второй. Кроме этого смешения красок, Аркадий ничего не разглядел в приближающемся лесу. Асмодей закричал:
- Мы в царстве привидений! Запускаю защиту!
Теперь и Аркадий увидел, что лес впереди то светлеет, то темнеет. Он огляделся. Позади простиралась лишенная трав и деревьев пустыня, она стиралась в дымке. Справа поблескивало озерко, его блеск разгорался и притушивался, оно то выступало сверкающей чашей в пустыне, то неразличимо сливалось со своими берегами. Аркадий снова повернулся к лесу. Лес появлялся и исчезал, как будто какой-то густеющий полог то накрывал, то открывал его.
- Разнотык времен? Не так ли? - Аркадий тронул за плечо дилона. Схлест противоположных потоков времени? Что теперь делать?
Ланна бормотал, что его угнетает неведомая сила, он не способен сосредоточиться. С Асмодея слетела бодрость - даже во время падения авиетки он выглядел уверенней.
- Аркадий, нас то выносит в будущее, то отбрасывает в прошлое.
Один рог Асмодея сиял голубым от левой Гаруны, второй раскаленно сверкал от Гаруны правой, - и от такого свечения киборг казался двуликим. Лодка подлетала к лесу. Реальные деревья превращались в призраки, но полностью не пропадали - полустерлись, каждое продолжало слабо обрисовываться, а затем снова восстанавливалось.
Аркадий потряс дилона.
- Ланна, сколько лет живут на Дилоне деревья - вон те, что под нами?
Немалое усилие понадобилось дилону, чтобы во взгляд воротилась осмысленность. Он ответил и снова закрыл глаза:
- По вашему счету этим деревьям лет сорок.
- Отлично! Асмодей, мы залетели в хронобой. Потоки времени, генерируемые одной Гаруной, сталкиваются с противоположным временем другой. В общем, разнотык.
- Вот-вот - разрыв времени. Выдержит ли его наша защита?
- Деревья то показываются в настоящем времени, то отбрасываются в прошлое и будущее. Но они остаются, Асмодей! Стало быть, колебание между прошлым и будущим невелико. Ведь пятьдесят лет назад их еще не было и спустя пятьдесят лет не будет. Колебание в сто лет - вот разрыв времени.
- Разрыв в сто лет наша хронозащита выдержит.
Лес долго не менял своего облика - стирался в призрак, густел кладбищем мертвых стволов, снова превращался в привидение. И, поглощенный созерцанием леса, Асмодей не сразу обнаружил перемены в самой летательной лодке. Обернувшись назад, он вдруг обнаружил, что коробка с едой для Аркадия пропала. Остальной багаж лежал, одной коробки не было, словно она выпала в полете. Но сохранились веревки, скреплявшие коробку с лодкой, они натягивались под прямым углом, словно по-прежнему схватывали громоздкий груз. Но под ними была пустота - они обхватывали пустоту. Асмодей крутанул лодку влево. Теперь и веревки пропали, словно их и не было. Асмодей повернул лодку направо - веревки появились. Еще круче повернув лодку вправо, он погнал ее под углом к прежнему курсу. Коробка не возникла, но что-то под туго натянутыми веревками затемнело. Это могло быть лишь то, что сохранялось от содержимого коробки в их новом полетном времени.
Ругательства у киборга были не запрограммированы, но вырвавшееся восклицание было равнозначно брани.
- Что с тобой? - спросил Аркадий.
- Надо поворачивать назад. Впереди хроноразрыв увеличивается. Посмотри на корму - там исчезают не только коробки с едой, но и аппаратура.
- Защита перестает нас экранировать?
- Может, дерево, из которого сделана лодка, сохранится долго мертвая древесина долговечна. Но нас унесет из лодки, Аркадий. Защита будет экранировать пустоту, а мы будем валяться на мертвой почве в мертвом лесу. Нас разорвет - голова затормозится в прошлом, туловище устремится в будущее. Это даже не для меня. Бежим назад!
Аркадий не захотел поддаваться панике. Спасение - на юге. Там ни разнотыков времени, ни хроноворотов. На севере - лишь кратковременная отсрочка гибели. Только на юг. Единственный шанс сохранить жизнь - там, где Асмодей предрекает гибель.
- Я гибели не боюсь, Аркадий! - с достоинством сказал Асмодей. Страх смерти в меня не внедрен. Я опасаюсь за тебя и за этого наполовину безжизненного юношу. Слушаюсь. Держу прежний курс.
Теперь и Аркадий поминутно оглядывался на багажник. Коробка больше не появлялась, пропали и скрепляющие ее веревки - возможно, уже навеки не состыковаться ему в едином времени со своей пищей. Лучше все же смерть от голода, чем от разрыва времени в теле, утешал себя Аркадий. Потом на корме стали пропадать и другие предметы. Аркадий закричал. Впереди пропал Асмодей. На первой перекладине качался его смутный силуэт. Аркадий схватился рукой за призрачное плечо киборга. Пальцы прошли сквозь плечо, как сквозь дымок. Лес заметался, обе Гаруны нестерпимо засверкали в глаза. Аркадий потерял сознание.
Когда он очнулся, впереди сидел реальный Асмодей и сосредоточенно вел лодку на две Гаруны: большую, обжигающую белым жаром, и малую, ласкающую фиолетово-голубым сиянием. Аркадий закричал:
- Ты жив, Асмодей, ты жив!
- Как видишь.
- Значит, ты услышал меня? Я кричал, чтобы ты сменил курс.
- Ничего я не услышал. Разве можно услышать человека, который жил за сто лет до тебя? Мы были уже в разных временах. Я сам изменил курс в последний миг, когда это было возможно. А хронозащита восстановила нашу одновременность.
Аркадий обернулся. На корме все лежало в прежнем порядке. Коробку с пищей охватывали веревки. Аркадий передернул плечами, избавляясь от тошнотворного страха. Все восстановилось, но путь на юг был закрыт. Внезапная гибель не разразилась, но и спасение не состоялось. Аркадий хмуро произнес:
- Куда же нас вынесет? Или мчаться до вечности?
Ланна поднял свалившуюся на плечи голову, повернулся - мутные печальные глаза уставились на Аркадия.
- Я рад, что тебе лучше, Ланна, - сказал Аркадий. - Мы едва не попали в тяжелый разрыв времени, но благополучно ушли. Как у тебя с головой? Мысли больше не раздувает и не гасит, как огоньки на ветру?
- Меня тревожит только одна мысль, - ответил дилон. - Ты сказал, что из хронобоя мы ушли? Нас настигает хроноворот. Это не лучше.
4
Внизу проплывали лески и озера, холмы и долины - безжизненный мир, арена беспощадных вибраций времени. Асмодей заметил, что их сносит вправо: они летели над новой местностью. Новый пейзаж мало отличался от прежнего: та же мертвая пустыня, те же стволы погибших деревьев, те же тускло поблескивающие озера. Лишь телескопическая острота глаз киборга могла различить в этом однокрасочном мире какие-то непохожести. А когда и обе Гаруны, в момент поворота с юга на север переместившиеся из-за спины в лицо, стали съезжать налево, и Аркадий понял, что их выворачивает.
- Старайся держать прежний курс, - посоветовал он.
- Не могу, Аркадий. Посмотри вниз. Тебе не кажется, что слева мир снова становится призрачным? Вон там, на линии горизонта.
У горизонта все расплывалось. Предметы не отдалялись, а теряли очертания, становились полупрозрачными. Недавно, когда они стремились на юг, тоже совершалось нечто похожее. Но тогда то медленно исчезали, то снова постепенно возникали все ближние предметы и справа и слева. А здесь пропадал только левосторонний мир и пропадал издалека, а не вблизи, горизонт слева суживался, все дальнее тускнело и закатывалось за его надвигающуюся линию, все ближнее сохранялось - мертвое, однотонное, но четкое. Пейзаж становился односторонним, он был только с правого бока.
- Это хроноворот, - размышлял вслух Аркадий. - Ланна обещает что-то страшное, но пока я вижу одни несообразности. Просто выход в фазовое время. Правда, угол много больше того, какой мы применяли на "Гермесе".
- Страшное еще будет, - сказал Асмодей.
- А какой будет страх?
- Не знаю. Потряси Ланну, он должен знать.
Трясти Ланну было пустой затеей. Дилон так измучился, что впал не в сосредоточенность, а в беспамятство. Он откинулся на сидении, вытянул вверх острую мордочку, одно дыхание - гораздо более редкое, чем у людей свидетельствовало, что жизнь не покидает ослабевшее тело.