Схватка взбунтовавшегося дилона и Бессмертного закончилась быстро рангун был много массивней. Сраженный бунтарь рухнул, на Баха снова набросились и стали вязать. К человеку подошел Ватута. Ярость и жажда мщения искажали львиное лицо Властителя Бессмертных. А Марии все не было, Мария затерялась где-то в просторах грядущего - она, наверно, не сумела найти пути для быстрого возвращения из какого-то слишком далекого "потом" в это так нуждавшееся в ней "сейчас". Кнудсен остро пожалел, что растянул внешнее время только вдвое. Нужно было притормозить бег времени не вдвое, а втрое; ему не удалось надежно подготовить Марию к спасательной операции. Кнудсен положил руку на пульт, нащупал две крайние кнопки - особые кнопки - последнее средство спасения Баха. "Ultima ratio regis", последний аргумент короля - так назвали бы эту новую операцию древние. Он ничего не говорил о ней Марии, ей не следовало знать, что есть и еще один способ спасения товарища - способ был чрезмерно жесток. Но если она так и не появится, в момент, когда слуги Ватуты кинутся убивать Баха, один из датчиков - тот, что обычным камешком валяется сейчас в углублении на стене - вырвется наружу взрывом пламени и ядерных частиц. И верная гибель поразит все живое, кроме человека, защищенного, как все хронавты, от излучения распавшихся ядер. Это еще не будет спасением - связанный пленник сам не выберется наружу, но и немедленной гибели не произойдет.
Ватута грозно заговорил, отклоняясь от лежащего Баха:
- За это тебе!..
И Кнудсен понял, что, когда Властитель Бессмертных закончит свою фразу, наступит миг лихорадочно выстукивать на обеих кнопках шифр взрыва.
Ватута не закончил приговора. Ватута в ужасе окаменел. В сумрачной пещере вдруг вспыхнул факел. И с радостным удивлением Кнудсен увидел, что в погасающем факеле материализуются не одна, а две фигуры. С Марией был Асмодей - жалкий, оборванный, светящийся сквозь дыры одежды не розоватым подобием человеческой кожи, а металлическими скрепками и пластмассовыми пластинками, но, как всегда, быстрый и исполнительный. Всего мог ожидать Кнудсен, когда выяснилось, что Мария сильно опаздывает, но что она отыщет киборга и явится с ним - и отдаленно не мог вообразить.
Мария быстро поворачивалась, из ее руки вырывался конус фиолетового света - все, на кого падало сияние, замирали. Асмодей поспешно развязывал Баха, помогал ему встать на ноги. До Кнудсена донеслось громкое предупреждение Марии: все в пещере облучены, малейшее сопротивление равносильно гибели! Ватута покорно склонил большую голову, он не сопротивлялся. Мария подошла к Баху, перекинулась с ним несколькими словами. Только после этого она обернулась к выходу из пещеры - она знала, что капитан хронолета в эту минуту взволнованно наблюдает за ними, и, сам невидимый, наблюдает, вероятно, именно с этой стороны.
- Анатолий, высылай планетолет!
5
Бах кинулся в объятия Кнудсена. У сдержанного капитана хронолета дрожали губы и влажно сияли глаза. Он сказал:
- Знаешь, я сегодня узнал, что всего горестней! - Бах с улыбкой смотрел на друга, догадываясь, что речь пойдет о том, как страшились за него. Но Кнудсен сказал по-иному, чем ожидал Бах: - Самое горестное, когда видишь, как гибнет близкий человек, и знаешь, что можешь спасти его, но ценой гибели тех, кого вовсе не хочешь уничтожать.
- Погибли один Кун Канна и трое хавронов, правда, ребята хорошие, я успел к ним привязаться, - с сокрушением сказал Бах.
- Упрек в их гибели адресован мне? - спросила Мария.
- Тебе, - ответил Кнудсен, - и не только в гибели четверых. Если бы ты задержалась еще на минуту, погибли бы все, кто находился в пещере, кроме Миши, естественно.
- Ты сам виноват, что я запоздала, - сказала Мария. - Ты снабдил меня хронодетектором. Благодаря ему я нашла Асмодея. Поставь мне в заслугу хоть это.
И она рассказала, что уже собиралась выбираться назад из скачка в будущее, когда хронодетектор обнаружил какой-то непорядок в близком времени. Неподалеку свивался небольшой хроноворот, в кольце замкнувшегося на себя времени металось материальное тело. Она догадалась, что естественные хроновороты так далеко от полюсов не возникают - он мог быть только искусственным. И когда ударом из своего хроногенератора разорвала хронокольцо, из него вывалился Асмодей. Подробности он расскажет сам.
- Это произошло, когда Аркадий с двумя дилонами бежали в мертвый лес, которого страшно боятся все хавроны, а я остался прикрывать их бегство, рассказывал Асмодей. - Я был в личине No 3, вы ее еще не видели настоящий стереозавр с полным набором зубов, к тому же огнедышащий. Подлинное страшило, вы в этом сами убедитесь, когда подремонтируюсь. Хавроны стали меня одолевать. Хронотрансформатор был на издыхании, но вынес меня в иновремя, зато отказал при возвращении. И я запутался в новом времени, только не знаю каком, все так повторялось, что звенели все контакты в мозгу. Если бы не Мария, мне бы крышка, хотя никакой крышки над собой я не видел - и не совсем понимаю, почему вы, люди, так любите это словечко. Но главное не во мне, главное в том, что я увидел в будущем - я такое увидел! Не поверить! Сейчас я вам все расскажу...
- Ты расскажешь потом. Аркадий, значит, спасся в каком-то лесу? спросил Кнудсен.
- Он побежал в обезумевший лес, так его называют хавроны, они его ужасно боятся. Они его не преследовали, да и я бы не пустил. А что с ним теперь - не знаю.
Кнудсен распорядился:
- Будем отыскивать Аркадия и его спутников. Мария, поручаю это тебе. Возьми Асмодея.
- Одного Асмодея может не хватить. Разреши взять в помощники десяток хавронов и двух-трех Бессмертных. Что они будут вести себя смирно, уверена.
- Бери кого хочешь, хоть в смирении рангунов я не уверен.
Мария повторила, что убеждена в покорности Бессмертных, но какая-то капля сомнения оставалась и у нее. Вспоминались древние книги о покорении одних народов другими: в них ярко живописались восстания против покорителей и угнетателей. Что хронавты не угнетатели, рангуны убедятся быстро, но покорителями они остаются в любом случае. И, направляясь из салона в трюм, где разместили Бессмертных, Мария тихо твердила про себя строчку из романа о приключениях астронавтов на прекрасной планете, населенной высокоразвитыми гуманоидами. Ни планеты столь прекрасной, ни совершенных гуманоидов реальные астронавты за двести лет после выхода романа в свет так и не обнаружили - ни в ближнем, ни в дальнем космосе. "Мы покорители сердец, мы завоеватели душ!"- говорил герой романа жителям удивительной планеты, и добросердечные аборигены - волей автора романа немедленно раскрыли души и отдали сердца покорившим их людям. Мария утешила себя еще одной древней цитатой из кодекса завоевателей и покорителей - она звучала не так красиво, зато внушительно: "Пусть не любят, лишь бы вели себя смирно".
Пленные рангуны вели себя смирно. Предоставленный им пустой трюм был достаточно обширен, чтобы вместить пленников и побольше. При появлении Марии все рангуны поспешно выстроились как на параде. Ватута церемонно наклонил голову и чуть отвел назад руки. Асмодей, вошедший вместе с Марией, немедля повторил приветствие Ватуты, ему понравилась красивая поза: наклоненная голова, отброшенные назад руки - и уважение, и непринужденность, отлично подойдет к личине No 17. Мария ограничилась тем, что впервые внимательно присмотрелась к Ватуте - в пылу вторжения в пещеру было не до любования ошеломленным противником. Властитель Бессмертных был импозантен - рослый, крупноголовый, с цилиндрическим туловищем, лишенным бочкообразности, отличавшей почти всех рангунов, с пропорциональными туловищу ногами. Он вполне годился быть статуей самого себя, на такую статую и на Земле ребята взирали бы без смеха - в отличие от бочек на журавлиных ногах-рычагах, какими скульптор должен был бы изобразить остальных Бессмертных.