Веньета Аладору стоял у стола, застеленного белой скатертью. Он выдвинул стул, но садиться не стал. В облике его читалось опасное спокойствие. Оно напомнило Быку те штили на символморе, когда солнце выжигало глаза, а сухой ветер драл глотку. Но сейчас было хуже. Украшения капитана не светились и не мерцали. Бык уже понял, в чём заключался смысл ярких нарядов Аладору, его бриллиантов и золотого шитья: они были символом света. Хо Син тоже излучал свет своего рода — огненный блеск молодого задора, знак веселья и готовности к драке. А в свете Аладору было обещание надежды: уверенность, что можно справиться с любой бедой.
Сейчас он стоял во тьме.
Бык верил, что капитан не потеряет самообладания. Но он слишком мало знал Аладору. До сих пор он не видел его разгневанным по-настоящему. Быка глодала тревога. Он украдкой поглядывал на Листью, пытаясь прочесть ответы в ней. Но Листья была в ипостаси советницы, бесстрастная и совершенно непроницаемая.
Бык провёл несколько часов на «ХроноРозе» и вздремнул, пока Илунна колдовала над ним. Он готовился к допросу и рассчитывал, что мудрость Илунны защитит его голову от вторжения. Хо Син встретил его у ворот особняка, где жил Веретено. Он успел рассказать Быку, что случилось и почему капитан так взвинчен.
…Иока Ле встретил их у трапа «Мелоди». Работорговец был необычайно приветлив. Посмеиваясь, он разрешил им подняться на борт и посмотреть на товар. Но стоило Аладору заговорить о цене, как Иока расцвёл и заявил: «Золотые полчаса за каждого». Капитан потерял дар речи.
— Почему так дорого? — бросил Хо Син.
— А я не заинтересован вам продавать, — ласково сказал Иока. — Вам продашь, потом вся Тортуга в курсе, что с этой партии Аладору уже сливки снял, одни доходяги остались. Я должен отбить потери. Или не продавать тебе. Или продать тебе всю партию. Оптом скидка.
— Оптом? — проронил Аладору. — Сколько?
— Пятьдесят золотых за всё.
— Вьета, — шепнула Листья, — но они же…
— Двое потянут, — отрубил Хо Син, — может, трое, но что нам делать с остальными?
Капитан вздохнул.
— Вернуть по домам, — ответил он. — Не вижу других вариантов.
Брови Иоки поползли на лоб.
— Ты хочешь сказать, что у тебя есть полусотня? Учти, никаких кредитов я не рассма…
Тогда капитан показал ему что-то такое, от чего онемел уже Иока. Хо Син назвал это «простым стандартом». Бык не знал, о чём речь; Эфретани не упоминала о «простых стандартах». Конечно, ему было любопытно, но любопытство могло подождать. В тот момент Бык и Хо Син уже подходили к дверям зала собраний.
— …и этот жирный октопус, — закончил Хо Син, — сдулся и признался, что не продаёт никого. Всю партию уже купил Веретено и внёс стопроцентную предоплату. Иока просто издевался над нами. Чтоб его рыбы съели!
Быку тогда подумалось, насколько же суровы должны быть рыбы, чтобы съесть любого, в чей адрес он успел услыхать это проклятие. Сродни капитанскому мегалодону, а то и крупней.
Теперь капитан молча ждал, когда Веретено заговорит. И Бык тоже хранил молчание.
— Аладору, — сказал наконец Веретено с долгим вздохом. — Аладору, ты — человек слова. Но можно ли верить остальным?
— Верь им как мне.
Веретено покивал и умолк.
— Ты наверняка знаешь, зачем я тебя пригласил, — сказал он после паузы. — Слухи не врут. Я хочу зафрахтовать «ХроноРозу». Но готов спорить на золотой час, ты сейчас думаешь: а с чего это старый глупый Веретёнце решил, что я соглашусь?
— Я думаю в других выражениях. Но отказ — это вариант по умолчанию. Я уверен, что у тебя есть аргументы. Серьёзные аргументы. И я хочу их услышать.
Веретено опять тяжело вздохнул и ссутулился. Что-то гнуло его к земле. Бык рискнул пробудить чутьё и понял, что Веретено чувствует себя загнанным в угол.
— Хорошо, — сказал пират. — «ХроноРоза» — превосходное судно. Мы оба знаем, что лучшего корабля не видели и не увидят порты Тортуги. Я не могу сказать того же о твоём штурмане. Но он знает твой корабль, этого не отнять.
— Веретено, ближе к делу.
— Ближе, так ближе… — пробормотал тот.
Веретено откинулся на спинку жёсткого кресла и поднял руку. В темноте над белым столом засверкала трёхмерная карта. Бык моргнул. Веретено досадливо крякнул и карта умерила блеск. Она не была интерактивной и не показывала ничьи маршруты, но Бык впервые видел настолько большую и подробную карту вероятностных океанов. Она пестрела подписями, указателями и множеством специальных значков. Почти все Бык разбирал: уроки Эфретани не прошли даром. Он поискал на карте Море Алчеринг и вскоре нашёл. Море оказалось гораздо больше, чем он думал.
— Она стоила мне бешеных часов, — проворчал Веретено. — Но она должна окупиться.
— Это та же карта, которую купил Иока Ле?
— У Иоки в жизни не было стольких чечасов, — миролюбиво ответил Веретено. Если он и понял, отчего Аладору заговорил о работорговце, то не подал виду. — Иоке продали фрагмент. Вот этот.
От его указательного пальца протянулся яркий луч. Веретено повёл пальцем, грубо, вприкидку очерчивая регион карты.
— Он мне не интересен, — продолжал пират. — Союз картографов выложит карту в общий доступ года через три. У Иоки её украдут гораздо раньше. Пока что — пусть работает.
Линии поблёкли и исчезли. Веретено развернул карту и выделил другой фрагмент.
— Здесь. Смотри. На старых картах это место выглядит как один гигантский шторм. На самом деле штормов несколько. Внутри есть спокойные воды. И там… Там, если угодно, Эльдорадо, — Веретено глянул на Аладору, но лицо капитана оставалось неподвижным.
Веретено шевельнул нижней челюстью. Тошнотворно щёлкнул сустав.
— По предварительной оценке… — тяжело сказал пират, — мощность на четвёртый класс — порядка пяти цив. На второй класс — одна десятая. Туда ещё никто не добирался. Это значит, что там сейчас тысячи «батареек». Я рассчитываю, что эта информация не пойдёт наружу. Если случится утечка… через секунду там будут не то что демон-собаки, там само Высокое Начальство в оцепление встанет. А мы не получим ничего.
— Я не разглашаю чужие тайны, — сказал Аладору. — Но ты прекрасно знаешь, что я не…
— Подожди, — Веретено скривился. — Дослушай. Мне нужен надёжный корабль и надёжный союзник. И я предлагаю тебе сделку, капитан. Ты заберёшь лучших, самых перспективных — как обычно и делаешь. Один процент. Готов отдать два. Но остальных заберу я.
Бык медленно уяснял, о чём говорит Веретено. Злоба всколыхнулась в нём, но он заставил себя хранить спокойствие. Он верил, что Аладору даст достойный ответ.
Аладору молчал.
— Подумай хорошенько, — сказал Веретено. — Попасть туда трудно. Выбраться оттуда сможет не всякий штурман, а обыкновенная «батарейка» не выберется никогда. Ты знаешь, что там сейчас происходит. Это будет продолжаться до тех пор, пока не кончатся шторма — или ресурс. Но ресурс хрупок, а такие шторма живут почти вечно… Раньше или позже лучшие пытаются вырваться — и шторма стирают их в пыль. Остальные растрачивают силы на сопротивление, падают обратно или растворяются в вероятностях. Рабство для них — единственный способ уцелеть и единственный шанс на жизнь.
— Многие из них умрут в рабстве.
— Они умрут в любом случае. Но ты и я — если мы вмешаемся оба, то наш народ прирастёт сотнями душ. Те, кто смогут, — те, кто достойны, — однажды завоюют свободу. И, Веньета… — Веретено развёл руками, — я не буду сердиться, если ты им поможешь.
Вновь повисло молчание.
Бык видел, что Аладору колеблется. Он понимал капитана. Он много воевал в минувшей жизни и давно утратил наивность. Даже могучие маги-лекари Древних оставляли в покое раненых смертельно, чтобы спасти тех, кого можно было спасти. Но это никогда не становилось лёгким решением.
«Что, если отказаться? — задался вопросом Бык. — Второй «ХроноРозы» нет. Если Веретено пошлёт туда других пиратов, они погибнут в пути. Да и не пойдёт никто на такой риск. А Калли сумеет провести «Розу» туда и вывести обратно. Спасти их, как спасли меня!» Но воодушевление быстро оставило Быка. С тягостным чувством он вспомнил: его спасли, потому что он кое-что мог. Он уже находился в «никогда» и «нигде», и он доказал, что может существовать там, может чуять тех, кто рядом и даже готов драться. В пределах стандартных пространств рабов необходимо освобождать, чтобы они жили по-человечески. Чтобы жить в пределах стандартных пространств, достаточно простого труда: построить жилище, пасти скот, растить хлеб. Но за пределами не существует покоя. Там нет земли, воды и воздуха. Там бушуют квантовые шторма и фундаментальные дисфункции рвут каузальность. Нужна чья-то огромная личная сила и огромная добрая воля — помочь, вытащить, выучить… У капитана Аладору шестнадцать воспитанников. Их может стать тридцать или пятьдесят. Хватит ли ему сил, чтобы удержать пятьдесят тысяч? Сколько из этих тысяч будут хотя бы такими же, как Бык?