Бык ошибся.
— Я ошибся, — сказал он, открыв глаза.
— Я ничего не вижу.
— На А-Керренталя он тоже был похож, — сказал Бык. — Но ещё он напомнил мне кого-то другого. Только кого?.. Листья, Основатели могли постареть?
— Они могли всё, что угодно. Изменить облик — проще простого.
Бык вздохнул.
Бессмысленно запоминать внешность и искать по особым приметам, если человек может в любой момент отрастить рога и копыта. Или превратиться в морскую змею. В чайку. В мегалодона… Бессмысленно подсчитывать минуты и сопоставлять время, если человек может находиться разом в десятке мест. Но ещё есть чутьё. Обмануть чутьё тоже не слишком сложно, но куда сложней, чем наивный взгляд. Бык покачал головой. Ах, какой он дурак! Пялился на картинки и вспоминал другие картинки, а надо-то было принюхиваться и запоминать отпечаток. Один из людей Веретена сказал, что снял отпечатки — верно, с того места, где появилась собака-гибель. Можно ли сейчас снять отпечаток с того кабака, где показался вербовщик?
— Вряд ли, — Листья разочарованно прищёлкнула языком. — Там было слишком много народу. Всё давно затёрлось.
Бык тихо зарычал.
Выходит, осталась только его память… На кого, на кого был похож Делнор-Основатель? Как бы он выглядел, этот мрачный красавец, после того, как сбежал от воительницы из Высокого Начальства? После тысячелетних странствий, после того, как решил выглядеть стариком? «Перепроверь!» — сказал старый Оллер…
Оллер.
Он был похож на Оллера.
Бык открыл рот.
Нет, не может быть. Такой, как Делнор, не стал бы бродить по набережной в одних штанах, не стал бы шутить и прикидываться полоумным. Или стал бы? Случается, что мудрые старики кажутся немного не в себе. И если Делнор не хотел, чтобы его узнали, — а он не хотел, — он бы принял именно такой облик… Кто мог скопировать собаку-гибель, творение Начальства? Какой пират был настолько знающим и могучим? Основатель. Призвать собственную собаку, а потом прогнать её, сделав вид, что стычка была нелёгкой, — подобную хитрость мог разгадать даже Бык. Что ещё? Вербовщик и человекочасы. Десять тысяч часов золотого стандарта — кажется, немыслимая сумма, но это же всего десять часов стандарта простого. Кто настолько искусен, чтобы его работа стоила простого стандарта?
Основатель.
Много лет Основатель провёл на острове, который сам создал. Много лет он наблюдал за тем, как островом правят другие. И наконец что-то здесь перестало ему нравиться. Он решил вернуть себе власть. Но на Тортуге всё решают союзы. Даже сильнейший из сильных не может спорить с союзом. Основатель, как бы его ни чтили, тоже пират. И он стал действовать как пират… Быка осенило: вот откуда взялось сравнение с А-Керренталем! Тот, родовитейший из Древних, уважаемый всеми, в свой час тоже начал действовать как пират.
Бык передёрнул плечами.
— Нужно найти Оллера, — сказал он.
— Ох, — сказала Листья, — попробуй.
— А что?
— Это не так просто. Оллер показывается только тем, кому хочет. Я всё удивляюсь, что он решил явиться тебе.
«А я не удивляюсь, — подумал Бык. — Я — лишь средство. Он собирался выйти на капитана Аладору — и вышел». Но этого Бык Листье не сказал. Он не хотел открывать ей свои подозрения. Он мог и ошибаться. Сначала Бык хотел во всём разобраться сам.
— Я попробую его найти, — сказал он.
— Удачи!
Ещё Листья сказала ему что-то про Илунну и написанную ею броню. Про Калли, Хо Сина и людей, проданных Иокой Ле. Сказала, что капитан ничего не решил и по-прежнему раздумывает над предложением Веретёнца. Бык почти не слышал её. Листья попрощалась, превратилась в чайку и улетела, а он всё сидел, покусывая губу, сутулясь, и перебирал мысли, точно мечи в княжеском арсенале.
Он солгал Листье. Он не собирался искать Оллера — или Делнора, если это и вправду был Делнор. Бык собирался найти Уичиса.
Всё складывалось довольно просто.
Уичис долго беседовал с вербовщиком и наверняка отлично его запомнил. Оставалась, конечно, вероятность, что он всё же нанялся, польстившись на безумно щедрую плату, и отправился за добычей. Но Вирена сказала, что Уичис очень умён. Бык склонен был в это верить. Скорей всего, до Уичиса уже доходили слухи о том, что Веретено отправляет людей на верную смерть. Куда более вероятно, что он отказался и… что? Где он мог быть сейчас? Тоже не загадка. На Пальмовом рынке Быку подскажут. Уичис не охотится на людей, его специальность — душеформы, а значит, где-то на Пальмовом рынке есть торговец, которому Уичис сдаёт товар. Бык давно собирался на Пальмовый рынок, об этом знает вся «ХроноРоза» и ни единая живая душа (а также душеформа) не удивится, если он вправду туда пойдёт.
Бык прошагал по набережной, поутру тихой и пустоватой. Поднялся по нескольким крутым лестницам и неожиданно для себя очутился у ангаров космопорта. Он ухмыльнулся: он был заранее уверен, что заблудится, и создал для себя самосбывающийся прогноз. Бык запрыгнул на широкую каменную ограду, выпрямился, ёжась на холодном ветру, и оглядел остров с высоты. Вчера ему казалось, что порт и набережная огромны, а город за ними невелик. С этим он тоже ошибся. Город, взбиравшийся по склону Рокадеро, был никак не меньше столицы О-Таэргаля. Многие скитальцы морей обосновались здесь. Роскошные усадьбы утопали в зелени. Рядом с ними высились странные, непривычные взгляду Быка многоэтажные дома, но в них тоже, вне сомнения, жили люди. Бык увидел Каменный рынок под крутым скалистым обрывом и плюнул в его сторону. В другой стороне, окружённый пальмовой рощей, медленно просыпался другой рынок. Бык прикинул путь к нему через террасы.
Он посмотрел на море и напоследок прислушался к нему. Взгляду оно казалось бескрайним. Бездонный небосвод сиял над ним. В утреннем свете лазурь и голубизна сходились к далёкой, тонкой туманной линии. Но за горизонтом не было ничего. Мир Тортуги заканчивался там. Основатели не возвели других земель и других морей. Когда корабль скрывался из виду, то отделялся от этого места и шёл дальше в собственном фрагменте реальности, как в воздушном пузыре. Бык неожиданно для себя ощутил, что Тортугу создавали именно пятеро. Это… чувствовалось во всём. Нет, он не сумел бы мысленно разделить остров на части и каждой назначить автора, зависимость была не настолько проста. Но куда ни кинь взгляд, везде читалась метка одного из пятерых. Бык задумался. Возможно, его чутьё становилось острее? Хорошо бы! Но возможно, он начал это видеть просто потому, что знал.
А с чего он взял, что Оллер — это Делнор?
Мысль эта сверкнула в тот миг, как молния у него в голове, и совершенно ослепила его; Бык сразу принял догадку как истину, а ведь существовали и другие варианты. Почему он решил, что таинственный злодей — это Делнор? Только потому, что у его статуи был злодейский вид? Это глупо. «Хорошо, что я ничего не сказал Листье, — подумалось Быку. — Не хотел бы перед ней оплошать». Но что-то он всё-таки угадывал… Бык верил чутью. В нём была его сила. Но он понимал, что чувствовать — мало, нужно учиться расшифровывать и различать. Что он почувствовал тогда, на пирсе?
Присутствие Основателя. В этом Бык мог поклясться, если клятва чего-то стоила. Но говорили же, что Эрмундо по-прежнему на Тортуге. Старый Оллер куда больше напоминал весельчака Эрмундо, если на то пошло. Но мысль о Делноре навязчиво вертелась в голове. Почему?
Бык спрыгнул с ограды. Он шёл, раздумывая, потом ускорил шаг. Мысли неслись хороводом. Частью сознания Бык отслеживал, куда идёт, чтобы снова не заблудиться. Но почти весь его разум погрузился в решение задачи. Так уже бывало, когда Бык возился с пластинкой и краем глаза следил за окружающим, чтобы не получить затрещину от Хо Сина. Сейчас его разум действовал намного свободней. Не было скованности. Только голова начинала кружиться… Почему? Почему Делнор?