— Оллер! — крикнул он. — Основатель Эрмундо!
Он ни на что не надеялся. Но он должен был попытаться.
…Босой старик прошёл мимо.
Тишина рухнула, как стальная плита.
Исчезли тени, сник ветер, истаяла дрожь в каменных костях Тортуги, но земное притяжение стало сильней. Нестерпимо ярко светило солнце. Навалилась влажная удушающая жара. Горячая тяжесть давила на затылок и спину. Мучительным усилием Бык заставил себя смотреть вниз, только вниз, на собственные колени. Он сосредоточился. Дыша глубоко и ровно, он опёрся на руки и медленно выпрямился. Его бросило в пот. Всё тело мелко затряслось и он не стал подниматься на ноги, чтобы не упасть. Но он по-прежнему контролировал свой разум. Зрение и слух, осязание и чувство пространства подчинялись воле. Бык рискнул оглядеться по сторонам и закусил губу: скрыться ему было негде. Он оказался посреди широкой улицы. С обеих её сторон тянулись лавки, захлопнувшие двери и окна, а заборчики перед лавками служили только для украшения. Рынок опустел: торговцы попрятались, посетители разбежались… Бык поднял голову.
«Если они проиграют, — подумал он, — мне всё равно не уйти».
Оллер и Аладору стояли перед ним. Бык видел их напряжённые спины. А дальше, в паре десятков шагов от них ждал Цейно и смотрел на них бесстрастными кукольными глазами, но это не был Цейно… и серая неживая собака, собака-гибель появилась рядом.
— Позвольте представить вам моего друга, — сказал старый Оллер. Он говорил легко и шутливо, спокойно и дружелюбно, точно и не готовился к схватке, точно и не было никакой вражды. — Делнор Фреге, третий из Основателей, пират из пиратов. Давно не виделись, Дел.
Фигура Цейно дрогнула и поплыла. Поднялась волна золотого света, и в ней несколько мгновений был виден лишь тёмный силуэт. Он рос; стал в полтора раза выше и много шире в плечах. Потом свет померк.
Делнор выглядел в точности так, как его изваяние на скале-памятнике. Тёмно-красные королевские одеяния, длинные косы, ястребиный высокомерный взор. Он усмехнулся.
— А ты всё это время так и болтался тут, Мундо?
— Я наблюдал за людьми. Этим можно заниматься вечно.
— Ты застрял. Прежде ты был больше.
— Может быть, — мирно согласился Оллер. — Больше — не всегда лучше. А ты вернулся, Дел.
— Вернулся, — в тон ему подтвердил Делнор. — По новой дороге. Я пришёл взять то, что принадлежит мне.
— Отпусти Цейно, — сказал Аладору.
— Да, — сказал Оллер. — Отпусти его уже. Храбрый парень. Два отчаянных бесстрашных дурака. Если бы не они, мы бы не сумели выманить тебя, Фреге.
«Выманить?.. — Бык заморгал. — Выманить?!» Он усмирил поднявшийся было гнев и подавил досаду. Всё сразу стало понятней. Военная хитрость — вот что это было такое. Бык знал толк в военных хитростях. Оллер и Аладору поступили верно. Они достигли цели. «Надеюсь, они и сейчас знают, что делают», — подумал Бык.
Делнор махнул рукой. Из ниоткуда появился Цейно. Он был без сознания и упал бы, но Аладору подхватил его на руки. Осторожно, следя за Делнором краем глаза, капитан отступил в сторону и усадил Цейно под чьим-то забором.
— Ты всё забыл, Дел, — сказал Оллер с сожалением. — Помнишь, что мы создавали? Точку безопасности. Остров покоя.
Делнор коротко засмеялся.
— Но ещё при нас этот остров стал Тортугой. Не глупи, Мун. Я всё ещё хорошо к тебе отношусь. Я оставлю тебя в твоей безопасности. Можешь присоединиться ко мне… или нет. Не мешай мне, и я тебя не трону.
— Опомнись. И я не трону тебя.
Делнор покачал головой.
— Это мой остров, — сказал он. — Я вложил в него часть себя. Я заявляю на него права.
— Твой? — укоризненно взглянул Эрмундо. — Я могу позвать Ллеулиса и он придёт. Если ты думаешь, что Рара мертвы или недосягаемы, ты ошибаешься. Нас было пятеро, Фреге. Нас по-прежнему пятеро. Это нельзя изменить.
Делнор Фреге снова засмеялся.
— Нельзя? — переспросил он. — Если не пробовать, не узнаешь. Я намерен попробовать.
То, что случилось потом, Бык запомнил плохо. Солнце стало ещё ближе и ещё ярче — ярче, чем бывало над «ХроноРозой», когда капитан Аладору находился в дурном расположении духа. Горячий влажный воздух забил лёгкие, как вода. Казалось, он вот-вот закипит и сварит внутренности. Земля тянула к себе, впечатывала в себя так, что трещали кости, а потом внезапно теряла власть и Бык пытался схватиться за что-нибудь, боясь улететь в небо. Но он понимал, что всё это — лишь отголоски настоящего сражения. Делнор Фреге насмерть схватился со старым Оллером и капитаном Аладору. Их было двое против одного — и всё же они едва держались. Фреге был сильнее. «На Тортуге правят союзы, — вспомнил вдруг Бык. — Только поэтому Фреге не пришёл сразу и не взял власть силой. Сначала он должен был разрушить союзы».
И он многое сделал для этого.
Тортуга затаилась, ожидая исхода схватки. Илэвен не успел дописать оборону, Веретено не успел поставить её. Лишь Оллер и Аладору в союзе друг с другом противостояли Фреге. А Тортуга видела силу и готовилась примкнуть к победителю. Это не был остров героев. Это был остров пиратов.
Бык поднял голову, нашарил взглядом сверкающую спину капитана. Золото будто плавилось и стекало с неё, как пот. В глазах у Быка всё дрожало… нет, это дрогнул сам Аладору. Он отступил на шаг.
Ещё на шаг.
Быка захлестнул ужас. Он был воином и понимал, что Фреге не оставит капитана в живых. Не пощадит столь грозного врага. Бык не мог представить себе мира без Аладору. Мир без надежды и смысла не сможет существовать…
Веньета пошатнулся и упал на одно колено.
С режущей ясностью Бык различил над ним лицо Делнора и его холодную торжествующую улыбку.
В голове у Быка к этой минуте оставалось две внятные мысли. Одна — о подлом нраве Тортуги, а вторая — о том, что сейчас Аладору и Оллеру как воздух нужна ещё одна военная хитрость. Без военной хитрости им не одолеть.
На месте Быка человек менее самоуверенный, человек более разумный попытался бы бежать и позвать на помощь. Но на месте Быка был Бык. И он не подумал о бегстве. Он знал, что должен вмешаться. Только как? Что он мог? Нет, он здесь не годился. Нужен был кто-то иной. Кто-то ужасающий. Чудовищный, могучий, неуязвимый. Смертоносный.
И Бык рванулся вперёд. Ему показалось, что он взлетел, но он по-прежнему стоял на ногах, он поднимался на передних лапах и смотрел на людей сверху вниз. Мир в глазах его скакал и раскачивался. Запах моря стал резче и распустился как цветок; Бык различил в нём тёплые и холодные течения, медуз и моллюсков, рыб и водоросли. Прихлынули бесчисленные запахи Тортуги — раскалённый камень, цветущие деревья, вонь отбросов и горючего, и тысячи других. Солнце обрушилось сверху огненным морем, но Бык больше не боялся огня. Он был огнём сам. Он дышал огнём. Кровь пламенела под его чешуйчатой шкурой. Угрожающе подняв крылья, он шагнул, видя одного Делнора, нависая над ним, он вздыбился, разевая пасть с гулким хрипом…
Нет, он не был противником для Делнора Фреге. Ни сейчас, ни в обозримом будущем. Ни в человеческом облике, ни в драконьем и ни в каком другом. Но глубочайшее потрясение охватило всё существо Быка и выплеснулось из него, переполнив реальность. Под сокрушительным ударом предельной воли содрогнулись неосуществлённые возможности и невоплощённые идеи, несформированные решения и непринятые выборы, все символы вероятностного океана. Вещество возникало из ниоткуда. Бесконтрольно во все стороны распространялась энергия. Пространство взорвалось.
Фреге не ждал этого. На один неуловимо краткий миг он переключил внимание.
Мига было достаточно.
Вновь стало тихо.
Но тишина была иной. Медленно, медленно возвращалось спокойствие, о котором — когда-то очень давно — говорил старый Оллер. Солнце ускользнуло в небеса, на законное место, и умерило жар. Подул ветер. Он показался Быку ледяным. Дрожа, Бык свернулся клубком. Он лежал на камнях, но даже камень, что врезался ему под треснувшие рёбра, сейчас казался мягким как подушка. Бык плавал в поту. Едва хватало сил дышать. Голова стала пуста. Зубы стучали. Сердце ёкало и неритмично подёргивалось в груди. Бык уплывал в обморок. Сквозь белёсую пелену беспамятства он почувствовал, что Цейно подполз к нему и что-то говорит. Сил слушать уже не было.