— Здесь я умер, — отчётливо проговорил он. — Когда Дейдра погибала, пожираемая Пустотой. Всё, как и рассказывал ИИ. Мы с Мартой смогли взять под контроль энергию первоэлементов, подарив миру новое начало.
— Какое-то сомнительное начало, — квёло посудил Эммерих. — Выбрать для этого рушащийся мир…
— А мы не выбирали. Не думал же ты, что перед нами возник каталог с акциями и выгодными предложениями? — хмуро спросил Кеган и скользнул взглядом по Нине. — Возможно, в тот момент я почувствовал… энергию.
— Дай угадаю, — с усмешкой сказал Эммерих, — ты ментально нащупал Нину и решил, что тебе надо сюда.
Кеган резко развернулся, сжимая кулак, и ударил Эммериха с разворота в челюсть. Тот отшатнулся и сплюнул кровью.
— Пта… Кег… Ты совсем [спятил]?!
— Довольно долго я терпел тебя, но ты переходишь всякие рамки… Эммерих, — на мгновение показалось, что Аматрис хотел произнести другое имя.
— Эй-эй, хорош! — Нина, разведя руки, встала меж ними и с упрёком посмотрела сначала на Ландони, а затем на Кегана. — Вот чего вы ведёте себя как дети? Будто игрушку какую-то не поделили.
— Да уж, — утирая рукавом кровь, пробормотал Эммерих, — игрушку.
— Оставьте личные вопросы до лучших времён. Если, конечно, не хотите умереть здесь из-за собственной тупости, — строго сказала Хольт и посмотрела на музыканта. — Аматрис. Город выглядит целым, хотя ты утверждаешь, что здесь произошёл страшный катаклизм. Как ты это объяснишь?
— Вероятно, когда миры слились, Тельгард восстановился примерно таким, как был до катастрофы, — немного подумав, сказал тот.
По широким ступеням путники поднялись к парадному входу. Массивный портик подпирали изваяния древних королей. Их имена делались известны Кегану, стоило только посмотреть на неподвижные каменные лица. История давно погибшей Дейдры простиралась перед ним многие столетия в прошлое. Вместе с тем становилась понятна его собственная в ней роль.
Кеган отшатнулся от компаньонов и закричал. Он ворвался в просторный вестибюль гвенхейдского королевского дворца и упал на потемневший от времени паркет. Воспоминания, до того приходившие к нему урывками и во снах, захлестнули его с головой — обрушились океанским прибоем.
Инанна, держащая его руку в своей, и армия, выступающая под их началом в бой. Обагрённые кровью мечи в его руках и треск пожаров, поднимающихся к ночному небу. Грохот ружейных выстрелов и вспышки плазменных лучей. Рушащиеся здания, по чьим стенам бегут трещины, и златоглазая девушка, умирающая на его руках. Враги напали на их лагерь, и его жена не пережила эту ночь.
Когда Инанна погибла, ярость охватила его, а вместе с ней пришло и желание мести. Разум покинул его окончательно, затопленный нахлынувшим гневом. Аматрис сжёг столицу срединных земель королевства и направился дальше, уничтожая каждое поселение на своём пути. Он помнил, как рушились башни, объятые пламенем, а в ушах отпечатался крик. Враги били в ответ из некрокинетических пушек, и земля становилась мёртвой на пути его армии. Так продолжалось, пока собственные солдаты, пришедшие в ужас от его жестокости, не восстали против него.
Силовой посох исторг пламя, ударив в спину, а после наступила тьма.
Кеган пребывал в ней долго. Уста его сотрясались в крике, который оставался беззвучным. Безумие накрывало его, снова и снова, тёмной волной. Власть над первоэлементами, всё ещё доступная ему, ускользала — и приходилось напрячь волю, пытаясь дотянуться до неё снова. Прошли долгие годы.
Затем он создал новое тело с помощью протокинеза и вернулся на землю, где успело миновать пятьсот лет. Обрёл новых союзников, таких как Патрик Телфрин и Делвин Дирхейл. Начался путь, закончившийся новой смертью — на площади перед Белым Дворцом. Дейдра погибла, и с ней закончилась его прежняя жизнь.
Тяжёло дыша, Кеган сидел на грязном растрескавшемся полу. Нина опустилась рядом и положила руку на плечо, привлекая к себе. Позади маячили Эммерих, Астрид и Хольт. Окинув каждого из них взглядом, Аматрис сообщил:
— Память вернулась ко мне: не всё пока могу различить хорошо, но основная суть мне понятна. Я хотел подарить людям свободу — но война, которую я начал, опалила землю огнём. Принц Пламени — такое прозвище я получил.
Несмотря на то, что голос его звучал спокойно, уголки рта дёрнулись в нервной улыбке.
— Принц Пламени стал Каэльтином Пламени, — заметил Ландони, — иронично. Хотя, чесслово, не уверен, что оно того стоило.
— О да, — Кеган медленно повернулся, сверля странника потемневшими глазами, — оно того стоило, Эммерих.