— Вы сегодня на дежурстве? — спросил Тоха, присев на стул за столом, оставив более удобное место у стены девчонке.
Девушка посмотрела на него.
— Нет. Просто мне жить негде. Начальник госпиталя разрешает мне здесь ночевать.
Она снова отвернулась в печке. Огонь занялся. Девушка поднялась и, обернувшись к программеру, улыбнулась:
— Позвольте угостить вас кофе в благодарность за помощь.
— Кофе⁈ — вытаращился программер. — Круто. Сто лет не пил! Откуда такое богатство?
Девушка зашла за перегородку, вернулась с чайником.
— На рынке у спекулянтов взяла.
В следующий заход вынесла белую фаянсовую сахарницу, доверху набитой бесформенными белыми кусками и показала квадратную жестяную баночку без каких-либо надписей. Поставила сахарницу на стол рядом с баночкой. Водрузив чайник на «буржуйку», достала из шкафчика две белые чашки с блюдцами и алюминиевыми ложечками.
— Как вас зовут? — поинтересовался программер.
Девушка сняла платок, по плечам рассыпались волнистые русые волосы. Она улыбнулась:
— Ольга.
— А по отчеству?
Сестра рассмеялась:
— Да ладно вам, барин. Какое может быть отчество у простой девушки?
Постепенно в кабинете становится теплее. Оля сняла тулупчик и, положив на кушетку, села прямо на него.
Вскоре из носика чайника повалил пар.
— Готов, — кивнул программер, — вам сколько кофе?
Девушка встала.
— Пол-ложечки.
Тоха открыл жестяную баночку. Взял пол-ложки гранулированного кофе и положил в чашку Оли. Себе насыпал полную.
Девушка разлила кипяток и села на стул за столом. Тоха бросил себе большой кусок сахара.
— А почему вам жить негде? — встав, спросил Тоха, снял шинель и положил на кушетку, рядом с полушубком сестры. — Вы не местная?
— Да, не местная. Из Спасского уезда Казанской губернии.
Девушка рассказала, что их богатую, зажиточную крестьянскую семью разорили. Дом сожгли. Отца с матерью, трёх младших сестёр и обоих братьев убили, сперва изнасиловав бабу и девок. Ольгу от смерти спасло то, что на неё положил глаз местный комиссар. В конце концов, ей удалось сбежать. И вот месяц назад добралась до Ростова. По слухам со дня на день Добровольческая армия должна покинуть город. Она собирается идти с ними.
Когда выпили по чашке, программер разлил ещё, решив поухаживать. Красивая девчонка. Глаза сияют в слабом свете керосиновой лампы.
Ольга поднялась с места и, положив руку ему на плечо, медленно зашла за спину. Обоняние различило едва уловимый запах духов, вскруживший голову. Тоха встал и, развернувшись, обхватил девушку за талию. В следующую секунду тонкие девичьи руки обняли его за шею, в губы впились мягкие, тёплые губы.
Попаданец подхватил медсестру на руки и понёс за перегородку. Там уже готова постель. Покрывающие нары матрасы заправлены чистыми простынями.
«Интересно», — промелькнула и тут же пропала мысль.
Будоражащий голову и кровь запах девушки сводит с ума…
Бурная любовная игра закончилась. Ольга медленно ласкает расслабленное тело Тохи.
В голове тонко звенит на одной ноте далёкий звук натянутой струны.
— Расскажи о себе, — просит девушка, устраиваясь у него на руке и глядя влюблёнными глазами.
— Что рассказать?
— Что хочешь.
Тоха хотел было рассказать всю правду, язык так и чешется, но струна зазвенела чуть громче. Лишь открыл рот, чтоб сказать, как он из Москвы двадцать первого века попал сюда, звон резко усилился, стал почти невыносим.
«Что за странный звук? — поморщился программер. — О чём-то хочет сказать? О чём?»
«Зуд правды» отпустил и Тоха поведал историю, выдуманную Романом. О немецком плене, о потере памяти, о счастливом освобождении. О приключениях после прибытия в Петроград. Во время рассказа звон струны утих, но лишь хотел рассказать о Насте, снова стал чуть громче.
Кажется, программер начинает понимать смысл звука. Если громче, то не нужно говорить. Может он ошибается? Кто знает, но, пожалуй, лучше прислушаться к «совету».
Ольга снова стала его целовать. Близость разгорячённого молодого упругого женского тела тут же вызвала прилив сил. Едва заметный возбуждающий запах путает мысли. Тоха сдался, сжав в объятиях девушку…
Они снова откинулись на грубые солдатские подушки.
— Ты такой сильный, такой умелый.
Тоха с обожанием посмотрел на Ольгу.