вой, столкновение с кабаньим стадом не убило его, а лишь оглушило. Зверь жалобно мяукнул, и, неожиданно, заметил мальчишку. Слюна потекла у льва из пасти… Высоко в примыкающих к морю горах, там, где вершина постоянно укрыта плотным слоем снега, в пещере, несколько полуголых некрасивых, толстых женщин в длинных шерстяных юбках, ткали большое, широкое покрывало. Вдруг одна из них вскрикнула, уколовшись пальцем обо что-то, и нечаянно оборвала вылезшую из покрывала нить – жизнь неудачливого охотника-мальчишки… Подросток, уже убегавший к болоту, к совсем рядом находящейся лодке, внезапно споткнулся. Лев, на какой-то миг, казалось, застыл в прыжке… - …Спасение, вот оно, рядом, стоит только руку протянуть… - Ривтан думал, что он успел, что он уже протянул руку к лодке… Но последнее, что почувствовал мальчишка, было жаркое дыхание льва. Прошло несколько столетий. Высохло болото, где охотился мальчишка, исчезло само селение у моря. Река, протекавшая рядом с селением, измельчала и из широкой, полноводной красавицы превратилась в небольшую, дряблую речушку, жалкий остаток прежнего величия. Изменилась природа и редкими гостями на равнине у моря стали дикие свиньи, прежде в изобилии встречавшиеся у болот… Чужие племена, переселяясь, проходили этой равниной, пользуясь ею, как широкой торной дорогой, дорогой, ведущей из Азии в Африку и обратно. По пути волны пришельцев охотились на зверей, ловили рыбу в прежде большой, а теперь мелеющей, год от года, реке. Собирали урожай на не ими возделанных полях. Неизвестно когда, спасаясь от очередного нашествия, ушли и сородичи Ривтана, навсегда покинув родные места. Минуло еще несколько веков. Давно уже порос травой и кустами холм, где, когда-то, стоял поселок рыбаков, давно уже другие племена жили возле моря и место древних богинь судьбы, некрасивых толстых женщин в горной пещере, занял грозный волосатый бог пришельцев, обитавший со своей подругой, злопамятной покровительницей племен, где-то на небесах.… Молния разодрала небо, и сразу хлынул проливной дождь. Небольшой караван, состоявший из телеги, запряженной 2 ослами, и десяти человек, остановился и, спешно свернув с лесной дороги, попытался укрыться под сенью громадных деревьев. Деревьев, стоявших тесной стеной.- Тюки, тюки плотней закрывай,- спрятавшись под деревом, командовал высоченный чернобородый детина в шерстяной накидке. Накидке, наброшенной поверх длинного, ниже колен, крашенного в черный цвет, одеяния. Двое людей, в мгновенно промокших до нитки, таких же шерстяных, только попроще, накидках, в коротких колпаках на кудлатых головах, быстро тащили, ухватив за упряжь, запряженных в телегу ослов. Еще двое подталкивали повозку сзади. - Это может быть надолго, - взглянув на небо, проронил толстый, низкорослый человек, укрывшийся вместе с детиной под деревом. Человек с крепкой шеей, торчащей из ворота грубой рубахи и не меньшей, чем, у высоченного детины, бородой. - Сам вижу, - буркнул великан. – Кулаб, Хетшу, ставьте навес, а ты, - обернулся высоченный бородач к толстяку,- взял бы пару человек, посмотрел по окрестностям. Сам говоришь – это может быть надолго, а леса здесь густые, зверья всякого много…- В такую погоду, - проворчал низенький, - только собаку из дома… Бунар, Хувша, берите копья и пращи, пойдете со мной. Тучи на небе сомкнулись совсем вплотную. Стало темно, как ночью, хотя день далеко не закончился. Ливень еще больше усилился, струи воды уже хлестали напропалую, сплошной пеленой застилая все вокруг. И в этой пелене, раздевшись до пояса и оставшись в одних повязках вокруг бедер, скрылось трое охотников - толстый Эйтан, Бунар и юркий Хувша. Оставшись вшестером, спутники высоченного детины, быстро соорудили из бычьей шкуры, взятой с телеги, навес для самой телеги, а потом попробовали разжечь костер под этим навесом. Ослы, привязанные к гигантскому, раскидистому дубу, выражали свое крайнее недовольство дождем и тем, что их привязали. Животные противно ревели, заглушая шум падающей с неба воды. Глава каравана, тот самый чернобородый детина Типух, тщательно проверил тюки с товаром - не подпортила ли вода драгоценный груз - масло для благовоний и, оставшись доволен, улыбнулся. Все было в порядке. Рыжий Хетшу, сын второй сестры Типуха , вместе с Кулабом, его дальним родственником, работавшим за долги, закончили, тем временем, ставить еще один навес, для людей. С громким треском гром вторично прокатился по небу. На линии недалеких гор обозначилась полоска прекращающегося ливня. С третьей попытки, людям под навесом удалось развести костер и, наконец, пламя начало сушить мокрых путников, да так, что аж пар пошел от их одежды. Типух, находившийся в прекрасном настроении после осмотра товара, подозвал Кулаба: - Перетащите костер подальше от телеги и сними те шкуры, которыми укрыт товар. Их тоже надо просушить. – Повернувшись к гревшимся у огня людям, Типух добавил:- За одно просуши и плащи Эйтана, Бунара и Хувши. Пусть Рабал возьмет это на себя. Худой и носатый Рабал молча встал от костра и шагнул к телеге. Затем нагнулся и зашарил под ней рукой – свои накидки охотники положили именно туда, под телегу. - Неплохо бы перекусить, - словно ни к кому не обращаясь, произнес, за спиной великана, его племяник Хетшу, - жрать-то, страсть, как хочется.- Хетшу всегда жрать хочет, - рассмеялись у костра. – И если его продать сенаарским купцам, он сожрет весь хлеб у них! - Кому не терпится, - распорядился Типух,- может взять рыбу из мешка на телеге. А кто согласен потерпеть, то скоро вернутся охотники. Будто в ответ на его слова, сквозь редеющие струи дождя стало видно, как из-за дальних деревьев, на лесную дорогу, огибающую небольшое болотце, вышли два человека.- Идут, идут,- защумели костровые, показывая на дорогу. Вечно голодный Хетшу вскочил на ноги и побежал навстречу охотникам. - По-моему, это Хувша и Бунар, - сказал, старательно гревший у костра свою тощую задницу, Нег-ду, самый молодой и самый зоркий в караване. – Чего-то несут. А Эйтана не видно. Наконец, из леса показался еще один человек.- А, вот, и Эйтан, - прокомментировал юный Нег-ду, поворачиваясь к огню еще одним кусочком своей задницы.- Только, он копье держит так, будто чего-то опасается. - О-па, - провозгласил, возившийся у костра, кривоногий Овдия,- я уже и угольки приготовил мясо запечь, и листья есть завернуть. Сейчас веток еще насушим. Напарник кривоного Овдии, нескладный Оваким подвинул к огню большой, подгнивший обломок ветви дуба. Дождь прекратился так же неожиданно, как и начался. Нег-ду, отлучавшийся по нужде за ближайшие кусты, завопил, распугивая наступившую внезапно тишину: - Дождь кончился!- Тише, ты, сын раненного осла! – поморщился жилистый Кулаб.- Сейчас сюда сбежится все зверьё, что водится в лесу. - Ага, два клопа, да три таракана, – ядовито сказал юный недоросль, выходя из-за кустов. Где-то высоко вверху, в кронах деревьев, заухали, заголосили, прятавшиеся во время дождя, птицы. Типух, старшина каравана, устроившись на телеге, терпеливо считал на выуженной, из глубин своего одеяния, восковой дощечке, прибыль всего похода. Задумавшись, он отложил ее в сторону. Ливень расстроил все его планы. Типух предполагал добраться за день до деревни у моря, где жили их родичи, но едва они спустились в долину, как попали под этот дождь. И сейчас Типух, стоявший во главе семейного клана и уже лет пять занимавшийся торговлей с приморскими селениями, никак не мог решить, что делать дальше – идти вперед или остаться ночевать в этом лесу. Похоже, до темноты они не успеют добраться до деревни, и придется, все равно, останавливаться где-то, но ближе к морю сплошные болота… - Шевелись, костровые! – заорал Хетшу, радостно скалясь и облизываясь. Опередив на несколько шагов охотников, с двумя здоровенными кусками сочащегося кровью мяса, он первый прибежал к костру. – Сейчас пузо потешим! Погреем душу! - и Хетшу шутливо попытался схватить зубами лежащее у него на плече мясо. У костра загалдели громче. Длинноногий Бунар и маленький, юркий Хувша, ходившие с Эйтаном, сбросив у огня еще часть убитого животного, облегченно выпрямились. Кривоногий Овдия блаженно суетился, приговаривал: - Ай, как здорово! Вот, радость-то животу! – и все подкладывал заранее приготовленные пальмовые листья под принесенное мясо. Тощий Нег-ду, с видом знатока, поинтересовался: - Косуля? - Рябой Оваким живо разгребал угольки костра, готовя место для мяса. Один лишь носатый Рабал, двоюродный брат Типуха, сидел возле костра и старательно очищал небольшую ветку, корявя руки о сучки. Он намеревался сделать из ветки палку, на которую можно опираться при ходьбе. Рабал зашиб ногу на лесной дороге, зацепившись за корень дуба и, теперь, хромал. Типух тоже слез с телеги и подошел к ослам, своему последнему приобретению перед походом. Животные успокоились и выглядели мирными и тихими. Бока у ослов были округлые, и чувствовалось, что о них хорошо заботятся. Тут, возле ослов, Типуха и нашел Эйтан. Охотник, еще мокрый, со свисающей сосульками бородой и блестящими каплями воды в черной, редеющей шевелюре, подошел к высоченному главе каравана. - Типух, - тихо позвал Эйтан,- у меня неприятная новость. В лесу чужие следы. Чернобородый великан, с сомнением,