Поначалу мой Зигфрид хотел промолчать, но под моим телепатическим влиянием, он вздохнул и всё же сказал:
- Господа, этот русский офицер необычный человек. Доктор, вы не поверите, но из его ран уже вышли сами собой семь пуль. Нам нужно доставить его в Берлин именно в таком виде и показать там фюреру и рейхсфюреру СС. После этого им займутся наши лучшие учёные, чтобы выяснить, что это за титан такой. Про то, о чём я вам сейчас скажу, лучше помалкивать. Этот капитан внутренних войск НКВД, если судить по его форме, в одиночку разгромил наш отряд, состоящий из роты горных стрелков, неполного штурма СС и прикомандированной к нему группы сотрудников гестапо в количестве пятнадцати человек. Из их числа выжил я один. На моих глазах он с молниеносной быстротой убил своими кинжалами одиннадцать человек, но я сумел изловчиться и свалить ударом приклада по голове. В тот момент Пётр уже был похож на дуршлаг, стремительно терял силы и только поэтому я смог достать его. Меня он из-за этого теперь считает Зигфридом, а себя называет Фафнир. Теперь, когда я рассказал вам об этом, вы уже не можете отказаться от участия в операции "Фафнир". Майор, решайте сами, станете вы посвящать свой экипаж в эту тайну рейха или нет, но если вы не хотите подвергать их жизни смертельной опасности, то тогда поведёте самолёт в одиночку. Поймите, я вовсе не шучу, мы действительно смертельно рискуем и эти цепи для Фафнира всё равно, что гнилой шпагат. Поэтому нам все лучше всего проявить по отношению к нему дружелюбие. Судя по всему, он истинный рыцарь. Сейчас он ещё очень слаб, но в последствии обязательно наберётся сил и что тогда произойдёт, известно одному Богу. Лучше бы мне никогда не встречаться с ним и не захватывать его в плен, но раз уж так случилось, наши учёные должны понять, что даёт этому русскому офицеру такую силу и живучесть.
Хельга побледнела, судорожно сглотнула слюну и вздохнула:
- Отто, лучше бы ты разбудил не меня, но делать нечего. Господин штурмбанфюрер, пошлите кого-нибудь за сотрудниками госпиталя, я скажу, что мне может понадобиться в полёте.
Через двадцать минут девушке принесли большой саквояж с медицинскими препаратами и даже набором хирургических инструментов. Она и Отто остались рядом со мной, а Дитрих сел за руль "Пехотной Штуки" и поехал к "Тётушке Ю" борт номер двести шесть. Трёхмоторный самолёт уже был полностью готов к полёту. Хельга аккуратно укрыла меня чистой простынёй, четверо мужчин взяли каталку за ручки и занесли вместе со мной в санитарный самолёт. Там её принайтовали к полю, бортмеханик захлопнул люк, взревели моторы и "Тётушка Ю", управляемая опытным пилотом, поднялась в воздух. Деноал попрощался со мной и тоже полетел, но ему предстояло преодолеть куда больше расстояние во времени и пространстве, чем мне. Самолёт летел на высоте в два километра и потому развивал почти максимальную скорость в двести пятьдесят километров в час. Семь роботов-разведчиков, сопровождали меня. От них я и узнавал обо всём происходящем, но ещё и читал мысли экипажа, Дитриха и Хельги. Отто попросил моего Зигфрида хотя бы коротко ввести своих старых друзей в курс дела и тот, с моей подачи, сделал это.
Ему, Курту Швабе и Хайнцу Шустеру было немного не по себе, что они везут на борту своего самолёта такого монстра, как я, зато Хельга отнеслась ко мне с большим сочувствием и первым делом, вооружившись тампонами и перекисью водорода, смыла с меня, где могла, запекшуюся кровь. Особое беспокойство у неё вызывали некоторые мои раны, которые девушка-хирург считала очень опасными, хотя лично меня они волновали куда меньше. Нельзя сказать, что я чувствовал себя так уж великолепно, но и помирать всё же не собирался. В свою очередь Хельга не выдержала и крикнула:
- Дитрих, я всё-таки должна извлечь из этого парня хотя бы те пули, которые вонзились в его тело спереди!
В самолёте было довольно шумно и ей пришлось повторить своё требование. Мой Зигфрид перед вылетом сам попросил всех обращаться к нему по имени и потому, когда Хельга вывела его из состояния полудрёмы, махнув рукой и ответил зевая:
- Делай, как считаешь нужным, только не снимай с него кандалы и цепи. Между прочим, на спине у него нет ни одной раны. Он не подставлял её под наши выстрелы, а по ногам ему никто не стрелял.
- Но этого не может быть! - удивилась девушка - Некоторые пули должны были пройти навылет. Ты ничего не напутал.
Дитрих нервно рассмеялся:
- Можешь мне не верить, но так оно и было.
Меня так и подмывало сказать, что немецкие пули меня не берут, но пока не вернётся Деноал, я решил быть без сознания и потому просто внимательно изучал всех пятерых. Да, они все поголовно были заражены вирусом национал-социализма, но никто из них не был злостным фашистом и кровавым ублюдком. Они просто хотели, чтобы Германия была на несколько голов выше всех остальных стран и чтобы её враги трепетали. О том, что в итоге творили немцы, эти люди как-то не особенно-то и задумывались, но что самое главное, никто из всех пятерых не испытывал ко мне ненависти, но все пятеро завидовали моей исключительной живучести, а Хельга так ещё и пыталась понять, в чём заключается её причина. Вооружившись узким стальным зондом и длинным зажимом, "пользуясь" тем, что я находился в наркотическом сне, она вскрыла первый пулевой канал и извлекла из него пулю калибра семь девяносто два, выпущенную из автомата "Хаенель МКБ-42", предшественника куда более знаменитого автомата "Штурмгевер-44". Такие были лишь у немногих эсэсовцев и именно с ним бросился на меня Дитрих.