Молодая, но уже очень многого достигшая, как учёный, немка слегка побледнела и насторожено спросила меня:
- Зачем вы говорите мне об этом, Пётр? Ведь я таким образом получу оружие против русских. Немецкие солдаты в результате станут чуть ли не титанами и разгромят Советский Союз.
Махнув рукой, я насмешливо сказал:
- Вы сначала изготовьте свою генную сыворотку-модификатор, а потом, посмотрев на то, в кого превратятся белые мыши, решайте, стоит ли её использовать на людях. Поверьте, мышь-гориллоид и, тем более мартышка-гориллоид, это вам не персонажи американских мультфильмов, а кое-что пострашнее. - снова дав возможность дяде слышать то, о чём мы говорили, я насмешливо сказал - А теперь ступайте, Гретхен, и передайте своему дяде, что кроме вас, фройляйн Хельги, Дитриха и троих пилотов, которые меня сюда доставили, пусть ко мне не входит больше никто и в первую очередь он сам. Я ведь могу взглядом не только мебель двигать. Заодно передайте ему, чтобы мне больше приносили ту баланду, которую мне варят из какого-то вонючего гнилья. Он слишком о себе высокого мнения, как психолог и не потому понимает, что на меня перемена отношения ко мне никак не подействует. Я за чашку супа Родину не продам. Вперёд, фройляйн Грета, шагайте к великим свершениям во имя Третьего Рейха и вашего ненаглядного Гитлера, но помните, даже если вы превратите мышь в маленького дракона, она всё равно останется мышью и всё, что она будет делать, останется мышиной вознёй.
Девушка посмотрела на меня недоумённо, схватила пробирку с кровью, закрытую пробкой, вскочила со стула и бросилась к дверям. Они открылись и она ещё раз посмотрела на меня с удивлением. В её голове были полный сумбур и смятение. Она давно уже была близка к разгадке тайны генной сыворотки-модификатора, но ей не хватало всего лишь капли моей крови в качестве катализатора и инициатора запуска процесса стремительного морфологического изменения клетки. Профессор кислых щей, услышавший последний мой пассаж, вскочил и бросился в коридор, но не успел перехватить свою племянницу, та со всех ног бросилась к лифту, ведущему из подземной лаборатории в замок. Вернувшись на своё место, он снова сел на стул и стал наблюдать за мной и Хельгой. Эта немка смотрела на меня с немым осуждением во взгляде. Она хотела было встать, но я попросил:
- Останьтесь, фройляйн Хельга.
Та нахмурилась и спросила:
- Почему вы просите меня остаться?
Прохвессор чуть не взревел от бешенства. Буквально час назад во время завтрака он строго и методично объяснял Хельге, что она должна любой ценой уговорить меня дать кровь для проведения анализов и что самое главное, для тех исследований, которые проводила его племянница. Словосочетание любой ценой в его устах вроде бы звучало в его устах чем-то героическим, но на самом деле в тот момент он видел совсем другое. Ему представилось, как я и Хельга занимаемся сексом через стальные прутья. Моя голова через них протиснуться не могла, но руки проходили вполне свободно. Мои мысли были заняты совсем другими проблемами и потому я улыбнулся:
- Хельга, во-первых, мне приятно ваше общество. Вы чудесная девушка, но более всего меня радует, что не смотря на войну вы и Отто, а он человек очень высоких качеств, так трогательно любите друг друга. - госпожа оберартц при упоминании имени её возлюбленного в таком контексте сразу же заулыбалась, она, как и хозяин замка, во время завтрака также представила себе точно такую же ситуацию, как и этот кобель, но в несколько другом виде и в иной позе, которую сочла для себя совершенно неприемлемой, я же продолжал - Во-вторых, вы, как врач очень хотите провести надо мной полный комплекс всех ваших медицинских издевательств и я вас прекрасно понимаю. Поэтому и прошу вас остаться только предупреждаю, на некоторые виды обследования я не соглашусь никогда. - Сказав так, я молитвенно сложил руки, закатил глаза и рассмеялся - Они убьют меня с куда большей гарантией, чем всё стрелковое оружие вашего вермахта.