Нам показали общую помывочную, парилку трех видов и глубокий бассейн, с кристально чистой водой. Также предупредили, что сюда в любой момент могут нагрянуть и другие вип-особы. Что ж, нас это вполне устраивало.
— Ну-с, с кого начнем? — брат лукаво переводил взгляды с меня на Дениса.
— С барона Колесникова, — перевел я стрелки на друга.
Денис тяжело вздохнул:
— Раз вы узнали, что я барон, не буду отпираться. Но ведь это ничего не меняет?
— Твою мать, Денис! По-твоему, узнав про твое дворянское происхождение, мы должны были сразу же тебя грохнуть? Мне кажется, ты слишком загоняешься. Столько лет с нами, а ведешь себя!
Друг улыбнулся, но тут же ойкнул от хлесткого удара березового веника, которым стеганул его Олег, плеснув ковшик воды на раскаленную каменку. Тут уже и я не выдержал.
— Олег, с-сука! Изверг!
Разговоры были не для этого места. В парилке элементарно не хватало воздуха. Нас хватило минут на десять. Разморенные, мы прыгнули в бассейн. Блаженство! Посидев в прохладной водичке некоторое время, я обратился к Денису:
— Рассказывай уже, не тяни.
Он собрался с духом и поведал нам свою историю. Вот только рассказ его показался нам скучноватым.
Денис узнал о своем титуле недавно, когда ему пришло письмо в суд на вступление в права наследования где-то в Восточной Сибири. Вначале он подумал, что в письме ошиблись с адресатом, но перечитав его вдоль и поперек, понял — вызывали именно его.
Будучи сиротой, он сначала обрадовался, что у него нашлась родня. Наследство было не так важно. Но когда явился в назначенный день на заседание суда, остался очень разочарован кровной родней.
В зале суда он впервые в жизни увидел свою мачеху и двух братьев. Трепет, что испытывал к родным ему людям, вмиг улетучился, когда слово взяла женщина.
«Наша семья отказывается признавать за отпрыском моего почившего мужа право наследования», — напыщенно произнесла она. А два жирных ублюдка, представившиеся на суде, как Колесниковы Аристарх и Вениамин Викторовичи, вели себя как последние урки и между делом чиркали большим пальцем по шее, показывая, что ждёт его в будущем.
Терпеть такое Денис не стал. Просто встал и ушел, не обронив на суде ни слова и не оспаривая права новоиспеченных родственников.
Позже он узнал, что отец был прекрасно осведомлен о жизни сына, но только на смертном одре решился рассказать о нем семье.
— Твари они все, понимаете⁈ Не хотел я с ними иметь ничего общего. Ваш отец дал мне все. Воспитал как собственного сына, оплатил образование. А мой… — он махнул рукой и замолчал.
Я только цыкнул сквозь зубы слюной.
— Перед кончиной мой биологический отец сделал, как ему показалось, «доброе» дело, и сам зарегистрировал меня в канцелярии в качестве барона. Наделил титулом, так сказать. Теперь я барон без баронства, — кисло улыбнулся мой друг. — Могу отказаться от титула, если хотите.
— Да как знаешь, мы здесь не советчики. Вспомни, что за вход в баню с тебя будут драть по шестьдесят деревянных. Но, я бы оставил.
— Почему? — оживился мой друг.
— Ну звучит красиво — барон Колесников. И для девушек будешь завидным женихом.
Денис задумался над моими словами и окончательно расплылся в широкой улыбке.
— Ну вот, такой ты мне нравишься больше. Брат, наливай!
Рюмки вмиг оказались полными до краев.
— За барона Коле…
Я оборвал себя на полуслове. В окне появилась довольная морда Стива. Он уткнулся мокрым носом в стекло, запотевшее от частого дыхания псины, и жадно всматривался в содержимое нашего стола.
— А че это вы тут делаете, а?
Я швырнул мокрым тапком в окно, псина взвизгнула и удалилась прочь. Распахнув створки, мы посмотрели вниз. До земли было метров шесть! Однако…
— Чертова псина. Кхм, — прочистил я горло. — За барона Колесникова!
Комната наполнилась звоном бокалов, оживленным гулом голосов. Все ждали историю моего путешествия по Америке.
— Не томи, Лев, рассказывай уже, — с интересом подался ко мне Олег, облокотившись на стол.
Но в этот момент в комнату буквально ввалилась шумная компания из восьми не совсем трезвых людей, включая двух девушек. Последних небрежно вели под руки.
— О-оо, привет честной компании! Кто такие? Никогда вас раньше не видел.
Дерзкий паренек лет двадцати пяти, сказавший это, бесцеремонно плюхнулся между нами, и нагло запустил руку в овощной салат. Отыскал в нем маслину и отправил в рот с подернутым в сторону мизинцем, на котором красовалось кольцо с вензелем.
— Парни, — повелительно обратился он к своей компашке, — шлюх тащите в приват комнаты. Начнут приходить в себя, дайте им еще по таблеточке. Рыженькая моя, слышите⁈ Вторую можете расчехлять и делить на всех.
Мои ребята несколько опешили от такого хамства. Я и сам едва сдерживал в себе хронума. Неимоверно захотелось выпить из него жизнь. Высосать все до капли и тем самым добавить себе новый виток узора или даже узел. Чувствовал на эфирном плане, что вот-вот перешагну шестой ранг силы своего дара.
— Так и будете молчать? Кто такие? Какого хрена заняли мою ложу?
Ему учтиво ответил все еще стоявший в дверном проеме администратор:
— Господин Романов, вип-апартаменты Петровского банного комплекса не являются вашими. Здесь также могут находиться и другие посетители. Тем более, один из уважаемых гостей — аристократ.
— Вот значит как? И кто ты у нас? Виконт, барон? — адресовал он мне вопрос.
— Цесаревич, — бесстрастно ответил ему и потянулся за вилкой.
Лицо его на миг посерьезнело, но следом появилась дурацкая ухмылка и княжич Романов расхохотался.
Не хотелось портить отношения с кем-либо из княжеских родов — не по зубам, но если этот наглец вновь запустит руки, куда ему не следует, я его непременно покалечу.
— А ну пшел отсюда, барон! И дружков своих забери! — сквозь смех крикнул он.
Я крепче сжал столовый прибор.
— А что, если я откажусь? — нарочито глубоким голосом ответил ему, поменяв цвет глаз на красный.
Княжич верно мой понял посыл, бросив короткий взгляд на вилку, но дабы не терять лицо перед своей братией, сменил голос на снисходительный:
— Ладно, можете оставаться. Будете шуметь, выгоню!
Ловким движением он схватил ещё маслину, закинул ее в рот и ушел к своим
— Нить жизни тонка, Романов играет с огнем. Коли женщин он будет насиловать, уничтожим этот содом.
Друзья кивнули мне. Порой я, сам того не замечая, рифмую слова, всплывающие из глубин подсознания. Но на удивление мои парни схватывают все с полуслова, и лишь изредка приходится пояснять, что я имел в виду той или иной фразой.
Девок они опоили, накачали наркотой — это очевидно. Другой вопрос: по согласию, или по принуждению? Если это обычные продажные дамы, суетиться нет смысла — это их работа. Но что, если в соседней кабинке их будут насиловать? Я не мог спустить все на тормозах.
— Денис, свяжись с группой зачистки. Пусть установят крематорий где-нибудь неподалеку и навесят над ним маскировку.
Колесникова отлучился на две минуты. Возвратившись, коротко сказал: «Через полчаса будут».
Отлично. Оставалось только убедиться в своей правоте.
— Княжич сейчас в парилке. Денис, принеси ему наши глубочайшие извинения за неподобающее поведение. Задержи их как можно дольше.
— Брат, а может я пойду? Только не с извинениями, а сразу перевоплощусь в гравера и раскидаю этих ублюдков?
— Поэтому ты и не идешь. Мне нужно вначале убедиться, что бабы, которых они привели с собой, не являются жрицами любви, иначе забываем про княжича и продолжаем наш отдых.
— Зацепил он тебя, да? — ухмыльнулся брат.
— Да. Но этого мало. Нужно веское основание его прикончить.
— Видишь, Денис, в чем разница между вами? Ты, — ткнул ему в грудь, — человек, хоть и аристократ; он, — указал в сторону парилки, где слышалось веселье, он — ублюдок, которого нужно поставить на место. Да, кстати, не переживайте, если не убьем, то хотя бы в тапки нассым. Устроит?