Среди прочих в доме находился Молох. На мою просьбу покинуть дом, он ответил категорическим отказом и вдобавок подсел ближе, дыша мне в лицо жаром травяного чая из своей кружки.
— Арбирты, Молох. Арбитры, — я напомнил Молоху причину по которой не хочу делиться с ним потаенным.
— Им нужен сильный и умный бизнесмен, который может воплотить их грязные делишки. Плевать им на Воинов Света и хронумов. Я контролер, Лев, не более…
С тяжелыми мыслями я попросил Астая достать фотографии.
— Царь всех царей, исполины-стражники с головами кошек, Матерь Богов, Князь Ада… — задумчиво перечислял Молох увиденное, — А с тобой интересно находиться рядом, Лев Ахматов. Не зря я попросился быть твоим контроллером.
— Молох, ты обещал!
— И я выполню свое обещание, как и говорил. А дай мне посмотреть свой скипетр.
Я совсем позабыл про него. Интересная вещичка валялась в сарае, в груде хлама, где хранилось спелеоснаряжение старого пейрама. Посмотрев на старейшину, который обычно либо спал, либо обдумывал увиденное, я решил все же отлучиться за скипетром. Вдруг Молох сможет активировать портал с его помощью или покажет, как оно трансформируется в нечто другое? И он показал…
— Один из семи скипетров Индры, — задумчиво проговорил Молох, — дай-ка сюда свою руку.
Я протянул ее, не ожидая подвоха, а Молох одним резким движением резанул мне ладонь и густая черная струйка окропила навершие скипетра.
У меня в голове вертелось: «Нахрена?», «Нахрена?». И ещё: «Какого хера?».
Первые два относились к Молоху, который ответил мне, что делает привязку кровью и скипетр теперь слушается меня и только меня, пока я буду жив. Добавил, чтобы я замаскировал его под обычную трость и никому не показывал истинный облик скипетра Индры. Я не стал заострять внимание на этой штуковине. Все потом. Меня больше интересовал цвет моей крови.
— Подлый, подлый Астай! Ты обманул меня, сказав, что я буду жить?
— Ну а что я должен был делать, Лев? Ты себя видел со стороны? Унылое дерьмо, если выражаться твоими же словами. Я хотел взбодрить тебя. — И тут же начал успокаивать меня. — Ты лучше посмотри, какая она жидкая и… более светлая, чем раньше.
Вот тут он почти соврал. Жидкая — да, но такая же черная, как кровь Асмодея. Я сокрушался совсем немного. Ведь я поступил бы так же, как и Астай. К чему заниматься самобичеванием. Я спросил другое:
— Зная, что я скоро сдохну, ты решил поехать со мной? Почему?
— Потому что… — он выдержал паузу, бросая взгляды на соплеменника, и все же выпалил:
— Потому что я разочаровался в своем племени. Когда они пошли против нас, я потерял веру.
Наконец и до старца дошли слова эмоционального в эту минуту хакаса. Его узкие щелочки впервые за время нашего знакомства расширились, и он в неверии посмотрел на Астая, который, чтобы сдержать эмоции, глубоко затянулся табачным дымом.
— Потому что мы многое прошли с тобой и Стивеном. Видели такое, что и врагу не пожелаешь. К тому же…
— Договаривай.
— Хотел проститься по-человечески. Довести тебя до смертного одра.
— А потом? Когда меня не станет?
Хакас пожал плечами:
— Война план покажет.
— Спасибо, Астай.
— К тому же, я не верю, что вердикт лекаря окончательный. Ну никак не можешь ты умереть через месяц. Вспомни, как ты боролся за жизнь, когда твое сердце ежесекундно останавливалось, не в силах прокачать адскую отраву. Найдем лечение где-нибудь еще.
Как трогательно звучали его слова. Пейрам был честен со мной. И я благодарен ему, за то, что Астай не бросил меня, а попытался вернуть «к жизни». Что значит «попытался»? Он вернул. Я уже смирился со своей смертью раз, несложно было сделать это снова, но уже принять этот факт на броне.
Я хотел уже было погрузиться в лимб для осмысления нового плана действий, как неожиданно голос подал Молох:
— Я попробую помочь тебе. Есть один знакомый. Он не совсем лекарь… Больше специализируется на крови.
— Хорошо, спасибо, Молох.
А в голове крутилось: «Кто ты таков, загадочный дед Молох?».
Во время нашего разговора в себя пришел и старейшина. Хлопнув себя ладонями по коленам, он встал и молча удалился из дома.
— Что это значит, Астай?
— Думать будут.
Я пожал плечами и вышел вместе со всеми во двор.
Малышня резвилась, играли со Стивеном, он послушно выполнял их хотелки: приносил им палку или выполнял штатные команды «сесть», «встать» и другие. За это его кормили вкусняшками, по которым он сильно соскучился. Мне показалось, что он более человечен, чем многие, кого я знал. И здесь он добр к детям и там. Чего стоит только защита входа в приютский грот. Чем-то он напоминал меня.