«Грязная шлюха и тварь! Променяла такую партию! И на кого? — именно с такими словами он намеревался ворваться в кабинет, но вовремя остановился. — А и правда, на кого?».
Этот сработало отрезвляюще, ведь в «Крестах» находились люди и побогаче, и статусом повыше. А Алина девушка очень видная, и могла приглянуться кому-нибудь еще. Да что греха таить, Томилова — лакомый кусочек для любого местного «кобеля». А потому своими действиями он мог вскрыть «ящик пандоры».
Осторожно заглянув в то же отверстие, куда минуту назад заглядывал надзиратель, Болсуновский нервно сглотнул. Алину разложили прямо на рабочем столе, а чей-то крепкий зад ритмично двигался в замочной скважине.
— Кто? — поборов первый шок и неверие, лишь спросил генпрокурор.
— Ахматов.
Лицо прокурора мгновенно налилось багровым цветом. Он с силой дёрнул дверную ручку и ворвался в кабинет, полный решимости наказать обидчика. И… замер в дверном проеме, не в силах сдвинуться с места.
Ахматов прервал процесс, темная дымка окутала его и подняла над полом, глаза стали ярко-красными, полными ненависти. Он еще человек, но уже находится где-то в пограничном состоянии. Адская тварь развернулась всем корпусом к нарушителю спокойствия. Его и без того немаленьких размеров фаллос, ежесекундно пульсировал, увеличиваясь в размерах, вместе с телом одаренного.
Болсуновский ошеломленно смотрит на него, переводит взгляд на бесстыже разлегшуюся Томилову, которая даже не пытается прикрыть промежность, пребывая в экстазе. Мужчина сглатывает слюну, потому как головка члена «смотрит» прямо ему в лицо.
— Кто ты такой? — спросил Ахматов густым басом адской сущности, готовый в любую секунду обрушиться на нарушителя.
— Изззвините, я, кажется, дверью ошибся, — промямлил генпрокурор и медленно попятился, не сводя глаз с угрожающе торчавшей между ног штуковины.
Алина нежно обхватывает меня сзади, упирается горячей грудью в спину, на языке тела требует продолжения действа.
— Лев, кажется, это был генпрокурор, — кокетливо шепчет мне на ухо, прикусывая мочку уха.
— Плевать.
Гашу вязь узора. Целуемся. Подхватываю Алину на руки и несу на подоконник, кажущийся мне более удобным, нежели рабочий стол с шаткими ножками. Горшок с мискантусом падает на пол, разбивается вдребезги. По мимолетному взгляду Алины на горшок понимаю, что он был ей дорог.
Краем глаза цепляю активность во внутреннем дворе учреждения. Отрываюсь от ее губ, чтобы спросить, кто эти люди? А главное: где мы?
— Овсянка, Лев. Психдиспансер.
— Не опасно?.. Вот так?.. На виду у всех?
— Плевать! — отвечает мне моими же словами Алина, скрещивает в замок ноги на моей спине, притягивая к себе, и комната вновь наполняется сладкими стонами.
Все произошло как в тумане. В какой-то момент магия любви (или что-то иное, необъяснимое) взяло вверх. Чувства были столь сильными, что мне вдруг стало мало просто держать Алину в своих крепких объятиях. Хотелось раствориться в ней полностью. Ощущать влажность ее податливого лона, впитывать жар ее дыхания, слышать всхлипывания. Как же я скучал по тем ночам в пещере, проведенным с ней.
Набережная Невы блистала великолепием. Августовское солнце согревало все еще зеленую траву, бросало яркие блики на голубую водную гладь. В целом — было приветливо к горожанам. Разводной мост величественно расходился в стороны, освобождая путь теплоходу с иностранными туристами.
В этот чудесный день по набережной прогуливалась дама с собачкой. Мелкая породистая сука редкого окраса и с дорогим ошейником, украшенным стразами, беззаботно бегала по газону, приносила хозяйке противную резиновую пищалку и также противно лаяла (играла якобы).
Тем временем мимо пробегал Стивен. Он был подобен гепарду, развившему бешеную скорость. И еще быстрее. Стивен спешил на помощь своему хозяину и почти не смотрел по сторонам, ведомый высшей целью: спасти. Почти…
«Случилась ли с ним беда на самом деле?» — задавался Стивен вопросом, потому как не чувствовал опасности для своего хозяина. Не так давно он тайно запитал ниточку связи с душой хозяина, чтобы всегда знать, где он находится и все ли с ним в порядке. И вроде бы сейчас все с ним было в порядке. Более того, в эту минуту хозяину было хорошо… Однако сомневаться в словах хозяйки он тоже не смел, а потому слепо ей доверял и бежал. Если она сказала, что хозяин в беде, значит, так и есть.
Энергия девятого яруса Ада подпитывала его. Наспех сформировавшийся энергоканал был столь велик, что пространство и материя трещали по швам за спиной Стивена, а земля под ногами адского пса горела.