– Энни, если ты воспользуешься основой для того, чтобы сделать лицо темнее, оно будет сильно отличаться от шеи и всего остального.
– Но почти незаметно, что у меня на веках тени! Кейт не удержалась от смеха.
– Это нейтральные тона, Энни. Именно это сейчас в моде. Если хочешь, пользуйся бирюзовыми тенями, но сейчас никто так не делает.
Энни отложила зеркало и вздохнула:
– Да, наверное, так больше сходства с моделями в журналах. Но мне хотелось, чтобы хоть чуть-чуть было заметно, что я накрашена.
– Такую ошибку допускают многие. По-моему, ты выглядишь замечательно, Энни. Твоя мама, наверное, была очень привлекательной.
– У меня есть несколько ее фотографий, – сказала девочка с грустью в голосе. – Сэм раньше рассказывал мне о ней всякие истории. Как она приехала жить на гору, чем они занимались.
Кейт уселась на табуретку рядом с Энни, с интересом ожидая, что еще девочка расскажет о матери.
– Сэм мне кое-что говорил о ней. Я думаю, она была… совершенно особенная. Мама часто читала Сэму. Летом, после обеда, она вела его на пристань и читала какую-нибудь книгу вроде “Уолдена”.
– Торо[6]… – прошептала Кейт.
– Она читала ему многих авторов. Читала Эмерсона и Уитмена. Думаю, именно тогда Сэм решил, что будет учиться в колледже, чтобы больше обо всем узнать.
– Сэм – умница, – сказала Кейт, и в голосе ее прозвучало что-то похожее на гордость.
– Наверное, но это совсем не означает… что раз он учился в колледже, то и я должна.
– Не думаю, чтобы он говорил, что ты обязана учиться в колледже. По-моему, он говорил, что тебе придется поступить в колледж, если ты захочешь уехать с горы. Ты же сама мне говорила.
– Ну да, но ведь это одно и то же. А я подумала о том, что ты мне сказала на днях. И поняла, что не должна делать то, что мне не хочется.
Кейт сдвинула брови, пытаясь вспомнить, когда она говорила что-то подобное. В день, когда она потеряла сознание и очнулась в постели Энни? Как давно это было…
– Энни, я не уверена, что сказала именно это. Но колледж – замечательная мысль, особенно если ты хочешь жить в городе. – Кейт на несколько секунд задумалась: она не хотела обидеть девочку. – Понимаешь, Энни, здесь, на горе, замечательно, но жизнь в Медвежьей Петле отличается от жизни, скажем, в Ноксвилле. Она не лучше и не хуже. Просто другая. Колледж поможет тебе привыкнуть к городу, ты будешь общаться со своими сверстниками, познакомишься с новой для тебя жизнью, повзрослеешь.
– Ты хочешь сказать, что я еще маленькая. Сэм тоже так говорит.
– Энни, посмотри на меня! Я всю жизнь прожила в городе, поэтому совершенно не знала вашу жизнь – как тут все происходит, какие вы. Я даже не могла тут выжить. Только сейчас начала привыкать. А ведь я уже взрослая женщина! Думаю, что Сэм говорил о выборе, о возможных вариантах. И колледж даст тебе именно это. Там ты больше узнаешь о жизни. И подготовишься к моменту, когда придется делать выбор. В восемнадцать лет тебе придется самой принимать решения. Речь идет о выборе. Понимаешь?
Кейт замолчала. Ее собственные слова звучали у нее в ушах.
– Правильно, Кейт. – Энни вскочила с табуретки и направилась к двери. – Я знала, что ты согласишься со мной. Я пойду домой и покажусь Луизе, пусть посмотрит, как я теперь выгляжу. Пока!
Кейт машинально помахала ей рукой. Она думала совсем о другом и не слышала последних слов Энни.
Что она говорила девочке? Что-то насчет выбора. О выборе и о том, что нужно дать себе время привыкнуть к новой жизни. Возможно, именно это она и делала последние полторы недели – готовилась к тому, чтобы сделать выбор.
Глава 10
– Что ты наговорила Энни?
Сэм хлопнул дверью и прошел к дивану, где Кейт читала книгу. Он стоял, уперевшись руками в бедра, его карие глаза потемнели и казались почти черными. Кейт никогда раньше не видела его таким, его гнев оказался для нее полной неожиданностью, сердце ее на мгновение замерло, пропустив удар, а затем бешено заколотилось. Она не спеша отложила книгу, давая себе время подумать. Но в голову ничего не приходило.
– Я… я не знаю, что я…
– Перестань, Кейт! Это же было сегодня. Что-то насчет выбора…
Кейт, приложив руку ко лбу, задумалась: что же она такое наговорила?
– Ты о колледже?
– Конечно! – Голос Сэма, казалось, метался меж стен. – Ты сказала, что она может делать то, что считает нужным. С каких это пор у тебя появилось право давать Энни подобные советы? Почему ты учишь ее жить?
Кейт, нахмурившись, поднялась с дивана. А кто ему дал право так с ней разговаривать? Тем более что в разговоре с Энни она имела в виду совсем другое.
– Да как ты смеешь?! У меня и в мыслях не было учить Энни жить.
– А по словам Энни, ты сказала, что наступит такое время, когда ей будет восемнадцать и она сама сможет решать насчет колледжа.
Кейт сделала шаг вперед, она не собиралась отступать.
– Во-первых, Сэм Бьюкенен, я не говорила, что Энни… – Но ведь она говорила что-то в этом роде… Как же весь смысл так исказился? – Сэм, я сказала ей, что будет замечательно, если она поедет учиться в колледж. Потому что, если она уедет на несколько лет, ей потом гораздо легче будет принять окончательное решение – решить, где она хочет жить.
– Но ведь это не все, что ты сказала, верно?
– Да, конечно. Окончательное решение должна принять она сама. А если ты будешь навязывать ей свое мнение, то, когда ей исполнится восемнадцать, она поймет: у нее есть выбор. И тогда ты больше ее не увидишь. – Кейт с трудом перевела дыхание, ее грудь вздымалась, глаза полыхали огнем.
– Ты хочешь сказать, что она сбежит? – спросил Сэм, криво усмехнувшись. – Ну, наверное, в этом я должен поверить тебе. Ведь ты же опытная беглянка.
Каждое слово Сэма было для нее равносильно пощечине. Он никогда не перестанет напоминать ей о том, что она пыталась уехать.
– Это несправедливо, Сэм. – Голос ее дрогнул. – Это было совсем другое, ведь ты знаешь…
– Что я знаю? Что?
“Скажи ему правду”, – подумала Кейт.
– Сэм… я уехала потому, что начинала…
– Проклятие! Кейт, у тебя тоже был выбор! Провести несколько дней на горе с провинциалами – или вернуться к замечательным людям в городе.
– Сэм, это глупо! Просто смешно! Мы говорили об Энни.
– Нет, мы говорили о тебе и о советах, которые ты ей давала.
– Тогда, – сказала она, хватая книгу с дивана и захлопывая ее, – тогда, думаю, разговор окончен. Потому что тебя здесь не было и ты совершенно не представляешь, что я в действительности сказала. Это называется показаниями с чужих слов, не так ли, адвокат? – Кейт резко повернулась и, вздернув подбородок, прошла к двери спальни. – Ты выбрал две разные карьеры, Сэм. И обе они требуют определенной тонкости. Ну так у меня для тебя новость, дружок. Возможно, ты образованнее меня, но я начинаю сомневаться в том, что ты хоть чуточку умнее.
– Я люблю эту гору, Кейт, и людей, живущих на ней, люблю работать в марине. Ну и что? Я построил свою карьеру на этой любви. И использую свои знания, чтобы помочь соседям и друзьям. Может, это не очень умно, но я счастлив – и без таблеток.
– А ты не стесняешься в выражениях, верно? – Кейт судорожно сглотнула. – С чего ты взял, что я не была счастлива, когда приехала сюда? Да, вполне возможно, что я переутомилась, но мне нравилась моя работа и моя жизнь. Знаешь, не одному тебе наслаждаться счастьем. И я полюбила эту гору и людей, здесь живущих. А тебе, Сэм, нужно научиться терпимости. Я рада, что гора для тебя – рай земной, но не стоит так распаляться, если другие не испытывают подобных чувств.
– Другие? Ах да… – Он вскинул вверх руки. – Городские жители с утонченным вкусом.
Эти слова стали последней каплей.
– Ну вот, опять та же песня. Сделай одолжение, Сэм, не деликатничай. Ты же имеешь в виду снобов, так? У тебя, похоже, серьезные счеты со снобами. В общем-то забавно, ведь ты тоже по-своему сноб. Ну так у меня для тебя еще одна новость, Сэм Бьюкенен. Если ты думаешь, что сумел избавиться от городского снобизма, когда уехал – вернее, сбежал – из города, тогда посмотри повнимательнее в зеркало.