– Что-то не договорили или не дошвыряли? – наконец, насмешливым тоном прервал молчание он.
– Забыла отхлестать вас розами, – не задумываясь, отреагировала она.
Присвистнув, он сложил руки на груди и отметил:
– Да, с такими эротическими фантазиями, Магрэнь, я, пожалуй, только порадуюсь, что вы не находите брак со мной привлекательным.
Хотя разговор их, кажется, не имел вообще никакого смысла, и ни один из них до сих пор не понимал, зачем этот разговор продолжает и чего надеется в нём добиться – оба они почувствовали облегчение от этого короткого насмешливого обмена репликами.
Словно сжимавшее их напряжение немного ослабилось.
Они ещё некоторое время помолчали. Михар размышлял, как бы попробовать всё же уговорить её отказаться от разрыва, но не потерять при этом лица. Магрэнь думала, как бы аккуратно сказать, что она погорячилась и что помолвку ей разрывать уже не хочется, и тоже не потерять при этом лица.
– У вас ужасные сигары, – нарушила в этот раз молчание она, потому что его пиджак вместе с теплом окутывал её ещё и ненавистным запахом табака.
Он иронично хмыкнул, поразглядывал её и вдруг предложил:
– Ну что ж, раз у нас не сложились личные отношения – это ещё не повод отказываться от совместного бизнеса, не правда ли? Как насчёт постановки на поток новых сортов сигар с необычным запахом, разработанным в вашей лаборатории?
Застыв в удивлении, Магрэнь несколько раз сморгнула.
– Звучит крайне заманчиво, – наконец, осторожно отметила она.
Разговор снова заглох.
Однако оба они почувствовали себя ещё лучше, и оба начали смотреть в будущее с большим оптимизмом. Он полагал, что теперь точно сможет поторговаться и найти способ уговорить её отказаться от разрыва. Она полагала, что теперь точно сможет спустить дело на тормозах и как-то сделать вид, что никакой ссоры и не было.
– Возможно… – заговорили они в этот раз одновременно, и тут же оба умолкли.
Он сделал приглашающий жест рукой, отдавая ей право первой произнести реплику.
– Возможно, – предложила она, – мы могли бы обсудить условия нашего сотрудничества уже сегодня?
К её неожиданности, он улыбнулся.
– Я хотел предложить то же, – расшифровал свою улыбку он.
Она весело хмыкнула.
Оба они уже чувствовали себя вполне уверенно. Казалось, что у них снова твёрдая почва под ногами, и они снова знают, как себя вести и что говорить.
– Я бы предложил вам сейчас и поехать со мной, – отметил он, – но, полагаю, с учётом разрыва помолвки будет слишком скандально, если вы станете разъезжать в моём экипаже и наносить мне личные визиты.
Приняв вид самый что ни на есть королевский, Магрэнь гордо отметила:
– Ну, поскольку о нашем разрыве пока никто не знает, думаю, мы вполне можем себе это позволить! – и решительно двинулась к его экипажу.
Садясь вслед за ней напротив, он непринуждённо отметил:
– Я бы и вообще предложил не афишировать информацию о нашем разрыве.
Она, демонстративно глядя в окно, согласилась:
– Да, это выглядит мудрым решением.
Он поразглядывал её в упор. Она, делая вид, что не замечает этого, продолжала настойчиво смотреть в окно.
– Возможно, – решился он, – мы и вообще могли бы сделать вид, что последних трёх с половиной часов не было?
Магрэнь резко повернулась к нему.
– Было бы изумительно, – настороженно согласилась она.
С облегчением откинувшись на спинку сидения, он на секунду прикрыл глаза, глубоко вздохнул, вернул своему лицу нейтральное выражение светской любезности и обратился к ней с вопросом:
– Так вы расскажете, что за очаровательную музыкальную шкатулку вы сегодня приобрели и как вам вообще выпала такая удача её найти?
Она, не веря, что всё разрешилось так просто, некоторое время просто беспардонно глазела на него – но он с самым серьёзным вниманием на лице терпеливо ждал ответа.
Получив от него ровно то, чего и хотела первоначально, Магрэнь растерялась.
Осознав, что он действительно согласен всё забыть и переиграть – переиграть по её сюжету, а не по своему! – она почувствовала себя виноватой за то, что раздула такой скандал по такому незначительному поводу. Самый главный её страх – что он никогда ни в чём ей не уступит и сломает её – потерял силу, потому что вот, он уступил только что, и, возможно, он уступил бы даже без такой выдающейся истерики – ведь явился же он к ней мириться ещё до того, как узнал о её состоянии, а значит, сам дошёл до мысли, что был неправ! И ведь точно дошёл – признал же сам, что она имеет право заниматься интерьером их дома!