— Однажды, когда появится фильм о моей жизни, единственное, что там будет, — это ты, — хрипло пообещал я.
Ян поцеловал меня в подбородок, а затем двинулся к губам. Когда он запрокинул мою голову и начал терзать их, я буквально вдохнул его в себя, принимая все, что он предлагал. Прижав Яна к стене, я налег на него, сотрясая висящие рядом на стене картины, втискивая свое бедро меж его ног, давя, толкая, отчаянно желая его обнаженного подо мной, под моими руками.
Было уже слишком — просить наблюдать, как о нем все забыли. Я любил этого мужчину, и эта слабость, как я быстро осознал, будила во мне желание отвезти Яна домой, чтобы показать ему, как он по-настоящему мне дорог.
— Миро, — выдохнул он мое имя.
Я приложил все усилия, чтобы не вытащить его прочь из этого дома, желая, нуждаясь быть ближе, быть внутри него.
Я чувствовал все это, пока прижимался грудью к груди моего любимого мужчины, впитывая тяжелое барабанное биение его сердца. Затем спустился губами к горлу, туда, где бился пульс, и прикусил кожу.
Его вскрик напомнил хриплый шепот, он дернулся в моих руках, взял лицо в ладони и поцеловал.
Ян был одурманивающим и жестоким, горячим и голодным, и я забыл, где нахожусь… Единственное, что имело значение, это он и мое желание обладать им.
— Черт, — выдохнул Ян, поворачивая голову, прерывая поцелуй. Его горячее дыхание овевало мое лицо. — Я даже не могу… думать. Просто… дай мне уйти.
Двигаясь тягуче, словно мед, я прошелся руками по всему телу Яна, прежде чем наконец просунуть пальцы в шлевки его джинсов и замереть, тяжело дыша и прижавшись лбом к его.
Руки Яна скользили под моим легким кашемировым свитером по коже живота, пока он пытался взять свое тело, дрожащее после такого натиска, под контроль.
— Ох.
Обернувшись, я увидел его сводную сестру Эрику, которая стояла в холле и робко улыбалась нам.
— Вот ты где, Ян, — тихо сказала она. — Мы все собирались сказать что-нибудь папе, быстренько произнести тост, а потом съесть торт. Мама сейчас начнет говорить, а следующий Лор. Впрочем, если хочешь, можешь выступить передо мной.
Она была поражена, это ясно читалось на ее лице, пока она стояла, глядя, как мы оба задыхаемся после поцелуев. К ее чести, неуверенная улыбка на губах ни разу не дрогнула. Во взгляде Эрики не было осуждения, только удивление.
Ян покачал головой.
— Нет, вообще-то нам с Миро пора уходить. Долг зовет.
Она покосилась на нас, явно сбитая с толку.
Я вытащил свое удостоверение и открыл его, как делал последние три, почти четыре, года.
— Заместитель маршала США.
У нее отвисла челюсть.
— Вот почему мы здесь оказались, — объяснил я. — Мне позвонили, и я вытащил Яна.
Взгляд Эрики стал скептическим.
— В смысле… — пожал я плечами, потому что мы все еще стояли прижавшись друг к другу. Мои руки так и лежали на его бедрах, а его — под моим свитером. Мы бы никого не одурачили. — Я, конечно же, все время был рядом с ним, но изначально у нас имелась рабочая причина находиться здесь.
Это ложь, но мне было плевать. Они не включили Яна и его мать в «прогулку по тропе воспоминаний». Я был слишком взбешен, чтобы беспокоиться о приличиях.
— Так что, знаешь, не стоит ничего ждать от Яна. Вы все можете продолжать в том же духе, как и в случае с фильмом.
Она прижала руку к сердцу.
— Ты очень прямолинеен.
— Да, это так, — сказал Ян, и я был рад услышать нотки веселья в его голосе. На секунду я испугался, что переступил черту. — Но именно таким он мне и нравится.
Ян высвободился из объятий, однако все еще держался за край моего свитера.
— Что ж, еще увидимся.
— Подожди, я… — начала она, бросаясь вслед за нами по коридору. — Вам точно нужно уходить? Я бы с удовольствием послушала о том, каково быть маршалом.
Ян фыркнул от смеха, и я был рад это слышать. Я не стал сдерживаться, наклонился к нему и поцеловал. Он накрыл щеку там, где мои губы коснулись его кожи, и просиял, глядя на свою сводную сестру.
— Тебе плевать.
Но, вероятно, впервые в отличие от всех предыдущих раз, когда они общались, сейчас на его лице появилась та самая порочная ухмылка, которая делала Яна еще прекраснее.
— Нет, мне правда интересно, — возразила она, явно загипнотизированная им. Это было несложно, когда Ян выглядел таким очаровательным. Он был неотразим. — Я и понятия не имела, кто такие маршалы. Думала, они ездят верхом и собирают отряды.
— Мы не седлаем лошадей, но отряды все еще есть, — заверил он ее. — Правда, теперь это называется оперативная группа.
— Серьезно?
Он кивнул.
Она сделала шаг ближе к нему.
— Пойдем, — прорычал я, положив руку ему на поясницу. — Ей и впрямь плевать.
— Но я на самом деле хотела бы послушать, — отрезала она, и я понял почему. Она хотела, чтобы Ян остался, а я ей в этом не помогал. — Пожалуйста, не уходи, Ян, — взмолилась Эрика, становясь перед ним, преграждая пути к бегству. — Если Миро нужно уехать, пусть едет, но сегодня день рождения твоего отца.
— Я бы и не догадался по тому видео, которое все только что посмотрели, — отрезал я, мое раздражение было заметно в резкости тона.
— Это нечестно, — сказала она, защищаясь. — Яна не было, и мы не могли получить от него информацию или фотографии. Я имею в виду, что у нас нет ничего ни о нем самом, ни о его матери.
— Ну разумеется, — ледяным тоном ответил я, — конечно же, нет.
Она молчала, закипая от злости передо мной.
В свою очередь, я тоже слегка дрожал, медленно осознавая, что руки сжались в кулаки. То, что они забыли про Яна, выворачивало меня наизнанку.
Мы все услышали, как Эрику окликнули из соседней комнаты.
— Ян, я позову тебя первым, — предупредила Эрика, и я услышал в ее голосе дрожь с намеком на угрозу. — Так что лучше будь готов и никуда не уходи.
Я схватил Яна за плечо и потянул еще до того, как она развернулась, чтобы вернуться в гостиную.
— Ян! — громким театральным шепотом произнесла она нам вслед.
— Знаешь, — заметил Ян, когда я толкнул его вперед к раздвижной стеклянной двери, а затем распахнул ее с гораздо большей силой, чем это было на самом деле необходимо, — ты ведь никогда не злишься.
Неправда. Я был так же подвержен ярости, как и любой другой человек. Разница лишь в том, что речь сейчас шла не обо мне. Речь шла о мужчине, которого я люблю.
К несчастью, дверь приняла на себя основную тяжесть моего разочарования, и я задвинул ее с такой силой, что она закрылась, а затем снова приоткрылась, создавая опасность для любого, кто последует за нами. Не то чтобы меня это волновало. Я был слишком взбешен, чтобы обращать на подобное внимание. Проскользнув мимо Яна, я сбежал по ступенькам и отбросил пластиковый стул, когда спустился вниз. Я понял, что рычу и с каждой секундой завожусь все сильнее.
Чем больше я думал об увиденном, тем хуже мне становилось. Как они смеют вести себя так, будто матери Яна никогда не существовало, а следовательно, и его самого? Какого хрена?
— Все хорошо, — сказал Ян, набрасываясь на меня со спины и притягивая к себе, когда я уже буквально обежал вокруг дома. Перекинув одну руку через грудь, другую он обвил вокруг моего живота и уткнулся лицом мне в шею, глубоко вдыхая и обнимая меня.
Я не мог дышать из-за гнева, кипевшего в глубине меня, и сдерживаемая агрессия искала другой выход, так как стул оказался плохой мишенью. Я был готов пробить дыру в стене.
— Миро, — прошептал он мне на ухо хриплым голосом. — Ты по-настоящему меня любишь.
Из-за комка в горле и ярости, пульсирующей в висках, я не смог ответить. Как смеет его мачеха играть на чувстве вины и заставлять Яна приехать, а потом обращаться с ним как с ничтожеством!
— В смысле, я знал, потому что ты мне это говорил, но видеть, как ты злишься из-за меня… Черт возьми, это горячо.
Я зарычал на него. Это единственное, на что я сейчас был способен.
— Я тебе дорог.
Нуждаясь в том, чтобы он отошел от меня, и не в силах успокоиться, я попытался вырваться.
— О, нет, я не пущу, — сказал Ян, его голос звучал хрипло и сексуально, и он усилил давление, прижимаясь ко мне. — Ты никуда не пойдешь.
У Яна имелся рычаг давления, но что еще важнее, мое тело начало реагировать на его пах, прижатый к моей заднице. Его руки сильнее сжали мне грудь, губы раскрылись на шее, целуя. И грубая сила, с которой он заставил меня подчиниться своей воле, превратила ярость в расплавляющее кости желание.
Когда рука Яна двинулась к моему члену, я задрожал в его объятиях, мечтая, чтобы он коснулся и приласкал меня, страстно желая, чтобы он опустился передо мной на колени.
— Миро, — выдохнул он. — Ты просто без ума от меня.
Когда я наконец заговорил, мой голос вышел грубым и хриплым.
— Ты все, что у меня есть.
Ян крепче прижал меня к себе.
— Поехали домой. Я хочу лечь с тобой на диван. Хочу ощущать твои руки и рот на мне. Везде.
О Господи, да.
Но я не мог пошевелиться. Волна жара прошлась по мне, и я запрокинул голову на его плечо, гнев рассеялся, а все чувства сосредоточилось на Яне.
— Я скучал по тебе.
— Я тоже скучал по тебе, — прохрипел он, сжав меня еще раз, прежде чем отпустить. — Пойдем. Следуй за мной.
Чего бы он ни захотел, когда бы он этого ни захотел, я был готов.
Мы добрались уже до ворот, когда кто-то закричал:
— Ты разбиваешь ему сердце, ублюдок!
Повернувшись на звук, я увидел, как Лоркан выходит из парадной двери, а за ним следуют другие парни его возраста.
— Возвращайся в дом, — крикнул Ян, открывая ворота и выходя. — Я ухожу, так что не беспокойся об этом.
— Я не хочу, чтобы ты уходил, эгоистичный кусок дерьма, — продолжил Лоркан, ускоряя шаг, и остальные последовали его примеру. — Я хочу, чтобы ты вернулся в дом и попросил у отца прощения.
Я закрыл ворота за Яном, оставаясь во дворе, а затем повернулся лицом к Лоркану, ожидая, когда он приблизится.
— Миро, поехали, — приказал Ян.
— Вы не поместили ни одной фотографии Яна и его матери в свою гребаную презентацию, но это он эгоист? — атаковал я, вся моя враждебность всплыла наружу и нацелилась на сводного брата Яна.
— Убирайся с дороги, гребаный педик, — прорычал Лоркан, подойдя ко мне и положив руку на грудь, чтобы оттолкнуть в сторону.
И на этом все.
Глаза застлало красной пеленой, и я… сорвался.
Только что Лоркан прикасался ко мне, а в следующую секунду уже стоял на коленях. Я держал его запястье в своей руке, согнутое под таким углом, который не позволял даже пошевелиться. Это была самооборона, которой обучают в полицейской академии — как обездвижить людей, чтобы те не могли причинить тебе вреда. Для меня это было рефлекс, укоренившийся очень давно, задолго до того, как я стал маршалом, во времена, когда я был еще молодым и зеленым.
— Извинись, — потребовал я, мой голос звучал угрожающе и низко.
Я надавил на его запястье, что, как знал по собственному опыту, вызвало волны боли в предплечье и пульсирующую резь в бицепсе.
— Отпусти его! — вскричал какой-то парень, угрожая броситься в атаку.
Ян перепрыгнул через ворота и встал между приятелями Лоркана и мной.
— Отвали, мать твою. Он может вот так сломать его руку.
Все замерли.
Лоркан издал сдавленный всхлип. Нависая над ним, я смотрел, как капельки пота выступили у него на лбу.
— Миро, — мягко позвал Ян. — Отпусти его, и мы уйдем.
— После того, как он извинится.
— Нет, — настаивал Ян, подходя ко мне и похлопав по груди. — Оно того не стоит.
Но для меня стоило.
— Извинись, — сказал я Лоркану.
— Прошу прощения, — выдохнул он, начиная дрожать.
— Ладно, — сказал Ян, не сводя с меня глаз. — Ну же, пойдем домой.
Отпустив Лоркана, я повернулся лицом к Яну.
Его ухмылка была порочной.
— Это я должен быть мудаком, а не ты.
Хотелось закричать, но Ян потянулся ко мне, схватил за куртку и притянул к себе.
— Садись в машину, Джонс, — приказал он, и от его низкого голоса и сопровождавшей его улыбки у меня внутри все затрепетало.
Я широко ухмыльнулся, когда он открыл для меня ворота.
— Думаешь, это смешно — так обращаться с людьми?
Я слышал эти слова, но не рассчитывал, что парень переметнется через ворота и бросится прямо на меня. Однако следовало догадаться — ребята были молоды и вспыльчивы, как и Лоркан, к тому же они посчитали, что я смеюсь над ним, хотя в действительности это предназначалось в ответ Яну. Так что нечему было удивляться, когда он сделал подножку… или скорее попытался.
Парень бросился вперед, Ян оттолкнул меня в сторону, и бедный пьяный мудак, пролетев между нами, рухнул на середину тротуара.
— Оу! — крикнул я, переступая через упавшего человека и глядя на него сверху вниз. — Ты разбил тротуар своим лицом?
Ян присел на корточки рядом с парнем.
— Какого черта ты пытался сделать?
Видя, как их друг эпически потерпел неудачу, остальные тут же лишились воинственного настроя, а когда тот перекатился на спину, Ян поинтересовался, не нужна ли ему скорая помощь.
Мой телефон зазвонил, прежде чем я успел услышать ответ.
— Джонс.
— Да, сэр, — ответил я, непроизвольно напрягшись, потому что на другом конце провода оказался мой босс.
— Слушай, — резко сказал он. — Мне нужно, чтобы вы с Дойлом явились на работу прямо сейчас. Сообщите мне о вашем местонахождении.
Я рассказал ему, что мы в Маринуке, и босс дал нам сорок минут, чтобы добраться к нему. Если не уложимся вовремя, он хотел получить обновленный статус из машины.
— Могу я поинтересоваться, что нам предстоит, сэр? Стоит переодеться или…
— Не задавай вопросов, просто приезжайте. Я хочу, чтобы вы с Дойлом были здесь как можно быстрее.
Это было не похоже на него — не объяснить, что происходит.
— Да, сэр.
Он закончил разговор, а я пытался оценить ситуацию. Друг Лоркана был исцарапан, в синяках, и все это не имело никакого отношения ни к Яну, ни ко мне, за исключением того, что мы были ответственны за его импульсивную атаку.
— Нам пора идти, — сказал я Яну, похлопав его по плечу, и направляясь прочь по тротуару. — Босс хочет видеть нас немедленно.
Ян встал, бросил взгляд на Лоркана, который выглядел одновременно потрясенным и смущенным, а затем направился по улице к машине.
— Не возвращайся, — выплюнул нам вслед Лоркан, оправившись от минутного оцепенения. — Вы оба нежеланные гости здесь.
— Без проблем, — крикнул Ян через плечо, хватая меня за руку и крепко сжимая, прежде чем наклонился и поцеловал в щеку. — У меня уже есть все, что мне нужно.