— Не беспокойся об этом. Просто держись подальше.
Прикусив нижнюю губу, Аруна кивнула.
— Ты ведь будешь в безопасности?
— Конечно.
— Теперь ты крестный отец, — напомнила она мне. — Ради всего святого, Миро, ты должен остаться целым и невредимым.
— Да ладно тебе, не все сразу…
— Мирослав Джонс! — вскричала Аруна, ударив меня для пущей убедительности по руке.
Фу, мое полное имя.
— Прости-прости.
— Я требую, чтобы ты был осторожен! — упорствовала она, сердито топнув ногой.
— Да, дорогая, буду, — пообещал я и ушел, не дав ей продолжить допрос.
Когда я наконец вернулся домой ровно в два часа ночи, Ян, уже собрав свои вещи, сидел на краю кровати и писал кому-то сообщение.
— С кем переписываешься?
— Ковальски и Кон, — сказал он, посмеиваясь. — Они хотят знать, с каким количеством багажа ты в конечном итоге уезжаешь на наше новое место службы.
— Ты не должен никому говорить, куда мы едем, — отрезал я.
Ян посмотрел на меня снизу вверх и нахмурился.
— Черт, прости, — простонал я, понимая, что только что прочитал лекцию о сохранении тайны парню из секретной службы. — И что ты им сказал? Куда мы едем?
— Я и не говорил ничего, — пожал он плечами. — Кейдж сказал им, что мы будем работать под прикрытием, и на этом вопросы закончились.
Я не думал об этом с такой стороны, но на самом деле этого было всем достаточно. Всякий раз, когда Ян уезжал в командировку, я никогда не задавал вопросов.
— Что?
Я мельком глянул на Яна, не понимая, о чем он говорит.
— Я слышу, как крутятся колесики в твоей голове.
— О, извини.
— Не извиняйся, скажи лучше, о чем подумал, — потребовал Ян.
— Подумал, что таким, как мы, легко исчезнуть безо всякой причины, и никто ничего не узнает. Это действительно легко провернуть.
— Так вот о чем ты задумался?
— Скудоумие.
— Однозначно, — согласился он, снова сосредоточившись на телефоне.
— Так что там с Коном и Ковальски?
— Они заключили пари, — хихикнул он. — Кон говорит — четыре сумки, Ковальски — шесть.
— Прости, что?
Ян рассмеялся.
— Месяц, Ми. То есть мне даже самому немного любопытно.
Отмахнувшись, я прошел в ванную.
— Подожди, — сказал он, со смехом направляясь следом. — Не бери все сразу…
Я резко развернулся.
— Тебе лучше остаться.
— Из-за пари с Ковальски и Коном? Я наказан?
— Нет, я… я не думаю, что это безопасно, и чем дольше думаю, тем больше беспокоюсь.
Глаза Яна потемнели.
— О чем ты говоришь?
— Если за мной придет Хартли, я не хочу, чтобы ты встал у него на пути.
Ян кивнул, но ничего не сказал, и через несколько мгновений затянувшегося молчания я понял, что он задумался.
— Что?
— Ничего.
— Да ладно тебе, Ян.
— Ладно, я просто пытаюсь решить: сейчас ты сказал мне наиглупейшую вещь или можешь еще хуже. И не могу понять.
— Ян…
— Нет! — взорвался он, тыкая пальцем в мою ключицу. — Единственное место, где я хочу быть — рядом с тобой, а встать между тобой и Хартли — и есть мой план.
— Я не хочу, чтобы ты пострадал! — крикнул я в ответ.
— Тогда не вытворяй глупостей и сделай, блядь, все, чтобы защитить меня, — прорычал он. — Я не пострадаю, пока ты будешь прикрывать мне спину.
Мы замолчали, уставившись друг на друга в упор.
Ян в меня бесконечно верил, и я понял, что верил в него так же.
— Я… — я сделал глубокий вдох. — Я просто напуган, вот и все.
— Я знаю, — сказал Ян, подходя ближе, вторгаясь в мое личное пространство. Он положил руки по бокам, притянул за торс, а я обвил руками его шею. — Но все будет хорошо. Я не собираюсь тебя оставлять.
— Это очень утешительно, маршал, — сказал я, а затем поцеловал его.
Когда он наклонился в ответном поцелуе, его язык начал искал вход, и я с радостью уступил. Руки Яна скользнули по моей спине.
Звонок в дверь — единственное, что удержало нас от кровати. Я забеспокоился, когда Ян, спускаясь по лестнице, выхватил пистолет и крикнул через дверь, вместо того чтобы просто открыть ее. Я ненавидел, что мы должны быть начеку в нашем же районе, в нашем доме.
— Все чисто, — сообщил мне Ян, открывая дверь. — Заканчивай паковать вещи.
Я сделал, как мне было велено, и через несколько минут Ян, посмеиваясь, поднялся по лестнице.
— Что смешного?
Подняв голову, он посмотрел на меня, и я был поражен видом моего прекрасного мужчины и его улыбкой с прищуренными глазами. Иногда у меня просто перехватывало дыхание.
— Твоя легенда, — сказал Ян и, посмеиваясь, протянул мне удостоверение.
— Смит? — прочитал я с негодованием.
— Потому что ты Джонс! — Он разразился хриплым смехом, находя все это гораздо забавней, чем было на самом деле.
— И кто скудоумный? — многозначительно поинтересовался я.
Он бы ответил, но тут зазвонил телефон. Пока Ян говорил, я вернулся к своим вещам и понял, что процесс оказался немного сложнее, чем ожидалось. Через секунду я уловил обрывок разговора.
— Прошу прощения. Не могли бы вы повторить, сэр?
Кейдж.
Черт.
Я быстро сглотнул и повернулся к Яну. Даже с другого конца комнаты я видел, как он взглядом метал в меня молнии.
Бля-я-я.
— Я понимаю, сэр, — сказал он, сжимая свободную руку в кулак.
Все, не нужно больше беспокоиться о Хартли, потому что меня убьет Ян. Он повернулся лицом к стене и ударил в нее кулаком как кувалдой. Стоявший рядом шкаф затрясся.
Медленно, чтобы не вызвать подозрений, потому что не хотел, чтобы Ян побежал следом, я начал пятиться из комнаты. А услышав, что разговор заканчивается, ускорил шаг.
— Миро! — взревел Ян в ту же секунду, как отключил вызов.
Это был вовсе не крик «беги в укрытие» и ни в коей мере не предостережение. Ян был в бешенстве.
Я решил, что лучшая храбрость — запереться в ванной, и был действительно впечатлен, когда дверь выдержала удар ноги Яна. Хотя все двери в нашем доме из цельного дерева, так что следовало в них больше верить.
— Открой эту чертову дверь! — потребовал Ян, пнув ее еще раз для большей убедительности.
— Чего ты психуешь?
— Ты поговорил с Кейджем и попросил оставить меня здесь!
— Как я уже сказал, — мирно ответил я, надеясь, что если мой голос будет звучать спокойно, Ян тоже успокоится, — у меня не выходило из головы, что тебе причинят боль. Даже сама мысль об этом меня убивает.
Ян громыхнул чем-то в дверь.
— Я не хочу быть рядом с тобой, только когда на миссии. В любое другое время, придурок, я хочу быть рядом.
— Я чувствую то же самое, — сказал я достаточно громко, чтобы было слышно за дверью.
— Ну тогда, — закашлялся он, — перестань пытаться оставить меня здесь.
— Тут другое, — уточнил я. — Я не могу и не хочу, чтобы тебе причинили боль. Как ты не можешь этого понять?
Стало так тихо, что не знай я его слишком хорошо, то подумал бы, что Ян ушел.
— Миро.
Даже сквозь разделявший нас барьер я услышал, как изменился его голос. Он больше не злился. Это чувство исчезло, сменившись чем-то совсем другим.
— Любовь моя, открой дверь.
Любовь моя.
Невероятно. Наверное, весь воздух так и остался в легких, потому что Ян Дойл назвал меня не по имени, а совершенно другим словом.
И он говорил серьезно… любовь моя… потому что любил.
Я слышал это в его голосе — нежность и нотки собственника. Я знал, что стал слишком сентиментален и уязвим, потому что меня преследует психопат, но все же… Ян назвал меня своей любовью, и это было мило, сексуально и очень, очень горячо.
Удивительно, что я не загорелся.
Любовь моя.
Господи, кто ж знал, что я окажусь таким размазней?
— Пожалуйста.
Услышав рычание, напомнившее восхитительный, притягательный грех, и томные глубокие нотки, вызвавшие в памяти образ клубящегося сигаретного дыма и медленно наливаемого виски, я невольно всхлипнул.