Слезы снова обожгли ее глаза. Это была простая физиологическая реакция, легко объяснимая логикой. Но слезы все же покатились по ее щекам.
— Кроме того, я боюсь. Если моя сестра причинит тебе вред, я… — Сорча сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Бананак нельзя доверять, Сет. Ни в коем случае. Никогда никуда не ходи с ней больше. Пообещай мне, что будешь держаться от нее подальше. Ею движет лишь одна цель — насилие.
— Тогда зачем она привела меня к тебе?
Сорча покачала головой:
— Чтобы кое-кого спровоцировать. Чтобы заставить меня сделать выбор, который даст ей возможность всю вину возложить на меня. Честно говоря, я не знаю. Я целую вечность пытаюсь предугадать каждый ее следующий шаг. Но, так или иначе, она всегда старается всеми манипулировать, чтобы начать войну. А я устала принимать правильные решения.
— Но на этот раз ты приняла правильное решение?
— Да, — ответила Сорча и погладила Сета по щеке. — Что бы ни случилось в дальнейшем, это решение было верным.
— Даже если начнется война?..
— Альтернативой была твоя смерть. — Она с трудом сглотнула подкативший к горлу комок. — Когда ты пришел с ней, у тебя было только два пути — остаться здесь, как и произошло, или она бросила бы твой труп на пороге Летнего Двора. Ниалла или меня обвинили бы в том, что случилось. Может быть, Зимний Двор. А Война бы получила то, чего хочет.
Было странно говорить о таком с кем-то, кроме Девлина. Однако у ее сына будет право голоса в Высшем Дворе, когда он будет к этому готов. Если бы Сорча захотела, она бы сделала его полностью фейри, но тогда он был бы волен покинуть ее. По их договору Сет был вынужден оставаться с ней. Будь он фейри на сто процентов, остался бы навсегда в мире смертных? Ему никогда не стать Высшим Королем, потому что Сорча была вечной Неизменной Королевой, однако он получит влияние, право голоса и определенную власть при ее Дворе. Он будет наравне с Девлином. И Сорче было интересно, как они оба — ее сын и ее брат — это воспримут.
Сет молчал, просто сидел и спокойно ждал, как и приличествовало ее сыну.
— Даже если я оставлю тебя здесь, вероятность войны все равно останется весьма серьезной. Рано или поздно Кинан уже не сможет скрывать, где ты находишься. И Эйслинн захочет подчинить мою волю своим желаниям. Но у нее недостаточно сил для этого, а я, — Сорча тщательно взвешивала свои слова, — не очень хорошо отреагирую на это. Если твоя возлюбленная придет ко мне искать возмездия, мне придется свести угрозу на нет.
— Ты убьешь ее…
— Если не удастся все решить мирным путем, то да. Я уничтожу любого, кто станет угрожать тому, что я люблю. Или тому, кого я люблю. Если Эйслинн нападет на мой Двор, я буду вынуждена ее остановить… Хотя мне будет очень жаль, что тебе придется тосковать.
Сорча на мгновение задумалась, пойдет ли на пользу ее Двору то, что ее душа теперь отчасти смертная. Она ощущала, как ее действиями управляют эмоции. К сыну она испытывала настоящую материнскую нежность, окрашенную чувством скорой потери и страхом. Такие запутанные, неопределенные эмоции не характерны для Высшего Двора. Изменятся ли мои фейри? Однако это не имело значения. Может, она сама и изменилась, но… У этой мысли не было окончания. Что это значит, когда меняется сама Неизменная Королева? Сорча покачала головой. Думать в таком ключе было нелогично. Тем более, все уже случилось. Она и ее Двор приспособятся. И это было логично.
Сорча произнесла следующие слова так, словно давала клятву:
— Я не позволю ни Эйслинн, ни Бананак, ни кому бы то ни было другому отнять тебя у меня. Я никому не позволю подвергать опасности ни свой Двор, ни моего сына.
И, сказав это, она вдруг осознала, что если придется выбирать, Двор будет стоять на втором месте после ее сына. В мыслях Сорчи возник вопрос, не было ли это именно тем, чего хотела Бананак? Но и это было неважно. Спустя столетия маленьких побед, Сорча знала достаточно, чтобы понимать: любое принятое решение найдет свое отражение в полотне времени. Ее решения изменят неуемное стремление ее сестры к войне. И Бананак будет делать все возможное, чтобы сопротивляться этому. Так было на протяжение долгих-долгих веков.
— Будет ли правильно сказать, что я тоже буду волноваться? — спросил Сет, выглядя при этом удивительно юным. — Я не хочу, чтобы твой дар мне сделал тебя уязвимой. Мне даже в голову не приходило… Я не хочу, чтобы тебе угрожала опасность. Если Бананак представляет такую угрозу, ее нужно остановить. Некоторые фейри из других Дворов — мои друзья. Если я могу как-то обеспечить твою безопасность…