— И какова цена? — Эйслинн боялась. Она была фейри, а теперь и Сет тоже, но магические сделки не славятся честностью.
— Месяц с Сорчей каждый год.
— Тебя не было полгода.
— Я был с ней месяц. В Фэйри. — Сет посмотрел на нее, взглядом умоляя понять, согласиться с тем, что он не совершил ошибки. — Ниалл сказал, что она единственная, кто может сделать меня таким. Никто больше не хотел помочь. Для меня это были всего лишь тридцать дней. Я не знал, что для тебя все это длилось дольше.
— Так каждый год… — начала она.
— Меня не будет тридцать дней — для меня, полгода — для тебя.
— До конца жизни?
Он кивнул.
Эйслинн попыталась осознать тот факт, что его не будет полгода, что он будет с ней вечность. Пока не получалось. Он принадлежал ей, но какой ценой? Ее сердце учащенно забилось при мысли о том, какую жертву ему пришлось принести.
— А когда ты там, это ужасно?
— Нет. Это почти совершенно. Единственная вещь, которая мешала полному совершенству, — там не было тебя. — Сет выглядел зачарованным. — Фэйри — это что-то невероятное, единственная цель — творить… и все. Я гуляю в саду. Думаю. Творю. Там удивительно.
— А… Сорча?
Выражение его лица сменилось нежностью и тоской.
— Она тоже — совершенство. Она добра и нежна, мудра и забавна, хотя и не признает этого…
— О. — Внутри Эйслинн все сжалось. Он обрел вечность, но вместе с ней и королеву. Эйслинн хотела бы не чувствовать ревности, но она полгода переживала за него, а он в это время любил другую королеву. — Так, когда ты там, ты с…
— Нет. Все совсем не так. — Сет нахмурился. — Она моя королева, покровитель, муза. Это все равно, что семья, Эш. Она мать, которой у меня никогда… нет, Линда любила меня, но Сорча… она совершенна.
Некоторое время они молча сидели, пока Эйслинн не выдержала:
— И что теперь?
Сет покачал головой:
— Не знаю. Попытаемся выяснить, как жить дальше.
Но все было далеко не так гладко. Он рисковал всем, чтобы обрести вечность с Эйслинн, а она так мало верила в то, что было между ними, что упала в объятия Кинана.
Ну, или направлялась прямиком туда.
Сет посмотрел на Эйслинн и про себя отметил, что, возможно, не его смертность стола у них на пути, а некто другой. Она была с Кинаном с тех пор, как стала Летней Королевой. У них были их праздники, встречи и споры до поздней ночи.
А я только что приговорил себя к тому, чтобы наблюдать за ними десятилетиями и веками.
— Ты спала с ним? — Он ждал. Ему нужно было услышать это от нее, узнать правду.
— Я думала, что ты ушел, и не хотела снова влюбляться… а он мой друг… и он мне небезразличен… и…
— Значит, да? — Сердце Сета билось так, что шум отдавался в ушах.
— Нет… он отверг меня. — Эйслинн выглядела так, словно вот-вот расплачется. — Я только хотела, чтобы больше не было больно. Я чувствовала опустошение, а Двор ослаб из-за того, что я… тосковала.
— Я люблю тебя. — Он прижал ее к себе и поцеловал так, как представлял себе в мечтах, пока они были в разлуке. Эйслинн не сопротивлялась. Все было почти как раньше, но так, как раньше, теперь было недостаточно. Сет был терпелив. Он старался не чувствовать ревности к Кинану, поскольку считал, что Кинан будет рядом с ней и станет любить ее, когда он, Сет, умрет.
Сделав над собой усилие, он прервал поцелуй.
— Я не хочу делить тебя с ним. Больше не хочу. Я не умру. Меня теперь не так легко ранить. И я не собираюсь терпеть, что он смотрит на тебя так же, как я.
— Я не могу оставить Двор.
— Как и его. — Сет видел нити возможных решений. Были извилистые, переплетенные пути. Были возможности, которых он не видел, и это означало, что он сам был частью этих сценариев. В других вариантах она была с Кинаном.
— Он — мой король, — тихо сказала Эйслинн.
— Я это знаю, но… «король» — это не возлюбленный или любовник. Это возможно, но не обязательно, чтобы было именно так. — Сет едва удержался, чтобы не рассказать ей о том, что видит. Сейчас было неподходящее время. — Я должен знать. Что он не тот, кого ты хочешь.
— Я люблю тебя, — ответила она.
— Скажи, что не чувствуешь такой любви, — он провел губами по ее губам, — к нему. Скажи, что сможешь находиться рядом с ним и не чувствовать влечения. Будь он твоим другом, все было бы прекрасно, но он не просто друг. И так было задолго до того, как я ушел.
Эйслинн смотрела на него, но молчала.
— Я тоже фейри. Я не могу солгать. Но могу сказать, что никто — ни смертная, ни фейри — не был в моей постели с тех пор, как я влюбился в тебя. Я даже не рассматривал такой возможности. В моей жизни нет никого, кроме тебя. И мне никто другой не нужен. Совсем. Только ты. Навсегда.