Я провел несколько дней в пути, и как то оказался на берегу моря. Жаркое полуденное солнце жгло мою душу и крики чаек еще больше усугубляли мою боль. Я оставил свою машину возле тесного шлейфа кипарисных деревьев, и шел по набережной какого незнакомого мне до сих пор городка. Я был в жутком отчаянье. Нет сил моих больше. Круг словно замкнулся от безысходности. И я больше не мог терпеть эту боль, которая казалось, уже давила мне в виски, и становилась физической больше. Я присел на лавку. Я стал курить. Все как бы стало размываться, плыть вокруг, очевидно, я был голоден, потому что не помню когда я ел в последний раз. И как то посмотрел сквозь сигаретный дым, и увидел ее… ее образ так отчетливо поймали мои глаза. Я поднялся с места и ринулся вперед. И кажется, я рухнул, заточившись немного, но не потерял сознания, я не мог. Человек с картинами помог мне приподняться. В его руках я и увидел ее образ, нарисованный на картине.
- С вами все в порядке?
- Да, спасибо..я оступился.. – соврал я. – Вы..
- Да, я вас слушаю..
- Вы, это ваши картины?
- Да, мои.
- А эта девушка.. где она? Она где? Вы знаете ее? Как мне ее найти? – и я чуть не вцепился ему в горло, но потом остыл немного, придя в себя. – Простите, но мне очень нужно ее найти..
- Очень красивая девушка! Это самая красивая из моих картин! – ответил человек, и хотел было уйти.
- Постойте, я вас очень прошу, скажите где она?!
- Я ничем не могу вам помочь.. Потому извините меня, мне нужно работать. Всего доброго.
- Я хочу купить эту картину! Вы же ее продаете? Вы ее продаете??
- Да, но это одна из самых дорогих.
- Вот, держите, - и я протянул ему несколько крупных купюр.
- Ну что ж, забирайте, - ответил художник.
- А девушка? Вы мне скажете, где она??
- Увы, ничем не могу вам помочь, я видел ее всего раз, в тот чудный рассвет, тогда и родились эти краски…
Но я не поверил этому старику, потому быстро отнес картину в машину, и вернулся снова, только не подходя близко, а в видимости его силуэта вдали.
Сегодня чувствовал, что оказался на грани.. на грани, когда жить больше было незачем, в таком отчаянье, безысходности. Но полчаса назад у меня появилась надежда, как луч солнца, как проблеск ясного неба после затяжного дождя. Я почувствовал чувство голода, потому с жадностью поглотил что-то купленное в лавке неподалеку. Я не спускал с художника глаз, и заметил горы только сейчас, потому что они были за спиной человека, что рисовал картины, и виднелись вдали. Их острия растворялись в дымке облаков и приближающего заката. Солнце, жаркое полуденное солнце, наливалось красным цветом, чтобы ярким цветом раствориться в море.
Темнело, я жадно шел за стариком, прячась за кипарисы, каменные заборы. Я почти был уверен, что он что-то знает, и не хочет этого мне говорить. Я ждал, что он приведет меня к ней. Старик свернул за угол. Я осторожно, чтобы сразу не приближаться, выждал несколько секунд, и свернул тоже. Старик прошел калитку, закрыл ее на крючок, и я увидел как в его доме зажегся свет. Я хотел посмотреть, кто кроме него внутри, я почти был уверен, что она там, у меня было такое чувство, что она где то рядом. Ведь моя боль еще только усилилась. А это значило, что я должен ее здесь найти… Я прошел калитку, тихо, как мог, по моему лицо катился пот. Я подошел к окну и попытался заглянуть в него. Старик находился возле мольберта и рисовал, в доме был только он…
Два последующих дня я так же следил за ним, но все было напрасно. В тот вечер я был жутко пьян и уснул на пляже. Я шел до тех пор пока ногами чувствовал песок, и то, как ветер трепал мою одежду, словно говоря – ты, ничтожество, ты заслужил эту боль..
Утро чистым рассветом врывалось в мое сознание. Веки моих глаз были тяжелыми, и мне было сложно даже приоткрыть их, через небольшую щелку в них я видел край туманного неба, и мягкое солнце пробивалось сквозь облака.