Глава 7
Тревор
— Мама, — раздраженно простонал я. — Я слышу тебя. И сказал тебе, что она еще не ответила, пока не ответила. Я сообщу тебе, когда что-нибудь узнаю.
Я был дома чуть больше двух недель, и моей маме уже не терпелось поехать в Калифорнию, чтобы увидеть маленькую Этту. Я понимал ее нетерпение, но ничего не мог сделать, чтобы ускорить процесс.
Мы с Морган переписывались немного после того дня, когда встретились, но этот контакт довольно быстро прекратился. Я не был уверен, что она какое-то время просто подшучивала надо мной или сейчас была безумно занята, но она не отвечала на мои сообщения. Морган не полностью игнорировала их, иногда отвечая днем позже, иногда не раньше, чем через пару дней, но я мог сказать, что она не хотела со мной разговаривать.
Я удивлен. У меня создалось впечатление, что мы неплохо поладили. Думал, что нравлюсь ей. Однако я не собирался говорить маме, которая ждала с нетерпением, что Морган решила, что она не хочет иметь со мной ничего общего, но казалась слишком вежливой, чтобы полностью игнорировать меня.
Морган согласилась позволить моим родителям познакомиться с Эттой, и не сказала мне, что передумала. Это было важно, как бы она ни вела себя сейчас по отношению ко мне.
— Я просто волнуюсь, — сказала мама, пожимая плечами, когда готовила ужин. — И я также взволнована. Тебе следовало сделать больше снимков.
— Я не хотел выглядеть пугающе, — сказал я ей в сотый раз.
Мне удалось сделать две фотографии Этты: одну, когда она играла на полу в их доме, и еще одну, когда заходила в бассейн в купальнике, но больше я не фотографировал. Морган казалась довольно непринужденной, но, честно говоря, эти две фотографии заставили меня почувствовать себя сталкером, потому что я не просил разрешения их сделать. И не знал, как бы отнеслась к этому мама-медведица, если бы она знала.
— Она похожа на Гена, — повторила мама. — Не могу поверить, насколько. У ее мамы не должно быть очень сильных генов.
— Морган тоже блондинка, — напомнил я ей, когда поставил несколько тарелок и начал накрывать на стол. — Она не похожа на Гена на сто процентов, но и на его противоположность тоже не похожа.
— В любом случае мне было бы все равно, — тихо сказала мама. — Но это же хорошо, не правда ли?
— Да, это довольно круто.
Я думал о том, какая красавица Морган. Этта определенно ничего бы не потеряла, если бы была больше похожа на свою мать. Генри и Морган, должно быть, были похожи на парочку кинозвезд, когда гуляли вместе. От этой мысли у меня скрутило желудок.
— Что такого крутого? — спросила моя тетя, когда они с дядей вошли через черный ход.
— Насколько ребенок Генри похож на него, — с ухмылкой ответила мама
— Это жутко.
— Без шуток, — ответила тетя, ставя на прилавок блюдо, наполненное чем-то пахнущим, как небеса. Она тоже видела фотографии десятки раз. Они с мамой просматривали и изучали их снова и снова, говоря о том, насколько счастливым и здоровым выглядел ребенок, что мог означать ее язык тела, и какие куклы Этта предпочитала, судя по игрушкам на фотографии.
Как будто они в одночасье превратились в частных детективов, экспертов по языку тела и детских психологов. И, если честно, это меня немного раздражало. Они много говорили об Этте, но мало говорили о ее маме. Я знал, что это было непреднамеренно, потому что у них не было с чем сравнивать, но я видел девочку. Видел, почему Этта была так счастлива. Почему она казалась бесстрашной в бассейне и совершенно счастливой, играя на полу в одиночестве. Это все сделала Морган. Она воспитывала этого бесстрашного, счастливого ребенка.
Всякий раз, когда моя мама упоминала, что Генри был бесстрашным в этом возрасте — он не был, — или как он играл сам по себе — нет, не играл, — мне приходилось стискивать зубы от желания оспорить эти утверждения. Моя мама все еще горевала. Она вспоминала Генри таким, каким хотела: как счастливого и уверенного ребенка, которым он стал позже, после многих лет жизни в стабильном доме с любящими родителями. Зачем мне отнимать это у нее? Я бы не стал. Не через миллион лет.
— Не бойся, Ариэль здесь! — позвала Ани, неся Ари на кухню в стиле «Короля Льва», и ребенок визжал от восторга, так как Ани высоко ее держала. — А мы умираем с голода.
— Я принес пиво, — сказал Брам с явной усталостью в голосе. — Я поставлю его в холодильник.
Он прошел мимо меня, лишь кивнув головой. Судя по тому, что я понял, когда увидел его на работе, Ариэль не спала по ночам. Ани и ребенок смогли немного отдохнуть в течение дня, пока он был на работе, но он почти всю неделю засыпал за своим столом. Также не было похоже, что он много отдыхал за выходные.
— Я скрещиваю пальцы, потому что она спит на этой неделе, — объявила Ани, усаживая Ариэль на один из высоких стульев рядом с обеденным столом. — В какой-то момент она устанет так, чтобы крепко спать, верно?
— Ари все еще доставляет тебе неприятности, а? — спросила тетя Лиз, приглаживая волосы Ариэль, обходя стол.
— Ага. Ее педиатр сказал, что это нормально, но, черт возьми, я вот-вот упаду.
— Ты? — раздраженно спросил Брам. — Ты спишь днем.
— Едва, — огрызнулась Ани. — Если ты думаешь, что я сплю весь день, твоя голова так глубоко...
— Дети, — предостерегающе сказал отец, заставив их замолчать. — Знаю, что вы оба устали, знаю, что вы оба сварливы, но, черт возьми, если я собираюсь это слушать. Разберетесь в этом у себя дома.
Я хихикнул, а затем хмыкнул, когда Ани толкнула меня локтем, проходя мимо. Мой отец и дядя совершенно ясно дали понять, что не хотят решать какие-либо проблемы в отношениях детей во время семейных обедов. Это не было чем-то новым.
В любой другой день недели пожилые люди были готовы выслушать и дать совет. Все старшее поколение было таким. Однако за ужином в пятницу вы должны были оставить всю эту ерунду дома. Даже когда мы были детьми, нам не разрешали спорить за столом.
Мы сидели за столом и обсуждали все, что произошло за последнее время, когда мой телефон зазвонил в кармане. Если бы я подумал об этом, то поставил бы его на бесшумный режим.
При звуке звонка, голова моей мамы взлетела вверх, как у ищейки.
— Никаких телефонов за столом, — сварливо заметила Ани, запихивая еду в рот. Блин, этой женщине нужно немного поспать. Она приходила, пытаясь скрыть это, но чем дольше она сидела, тем больше я убеждался, что в любой момент она собиралась врезаться лицом в свое картофельное пюре.
— Это она? — спросила мама, пока я резал мясо на тарелке. — Тревор, это она?
— Не знаю, — спокойно ответил я. — Я кушаю. — И поднял вилку и нож, как будто они были уликами.
— Ну, проверь, — сказала она раздраженно.
Я знал, что она волновалась и ждала новостей, но меня все равно сводило с ума то, что мне пришлось вытаскивать телефон из кармана посреди ужина, чтобы сказать маме, кто мне написал. Я как бы надеялся, что это кто-то с работы, но знал, что это не так. Парни могли написать мне позже ночью, чтобы пригласить меня, но они не стали бы писать боссу — мне — сразу после работы в пятницу.
Морган: Привет, Тревор. Извини, что я не ответила, была безумно занята. Да, ребята, можете навестить, но мы действительно переезжаем, так что придется немного подождать.
Переезд? Куда, черт возьми, они собирались и почему? Эта мысль заставила мой желудок сжаться. Я знал, где они сейчас. Знал, как их найти. Если Морган переедет и изменит свой номер, они почти исчезнут. Это то, что она делала? Дерьмо. Я взглянул на маму и встал из-за стола.
— Она сказала, что ты можешь ее навестить, — сказал я, слегка улыбнувшись маме, когда она от счастья хлопнула в ладоши. — Я скоро вернусь.
Я вышел на улицу и нажал на контакт Морган еще до того, как дверь за мной закрылась.
— Привет? — ответила она.
Я был немного удивлен.
— Вы переезжаете? — озвучил свой вопрос.
— Хорошее приветствие, — сухо сказала Морган. — Да, мы переезжаем.
— Почему?