— Возможно, — сказал я с сожалением. — Но это одна ночь, и я почти уверен, что Брам не сможет прожить еще один день без сна.
— Ани, тоже, — сказала мама. — Я зашла к ней вчера, чтобы она могла сделать небольшой перерыв, а у бедной девушки организм был настолько накачан энергетиками, что она дрожала, как наркоман, и не могла даже вздремнуть.
— Итак, почему мама может называть Ани девушкой, а ты ничего не говоришь? — спросил я своего отца, просто чтобы позлить его.
— Твоя мать может называть ее девушкой, — ответил он, откинувшись на спинку стула, — потому что она вдвое старше Аниты и видела, как она росла. — Он приподнял бровь.
— Когда будешь в нашем возрасте, ты можешь делать то же самое. Но когда говоришь о женщине того же возраста, что и ты сам, ты должен выказывать ей заслуженное уважение, называя ее правильным титулом.
— Ты феминист, — ответил я, все еще подстрекая его.
— Если ты называешь уважение к женщине феминизмом, то я полагаю, что это так, — сказал он, отказываясь клюнуть на приманку. Обычно отец продолжал долгую обличительную речь о том, что он не любит ярлыки, и всегда любил заканчивать признанием, что тот действительно считает себя феминистом, — что бы это ни значило.
— Почему ты дразнишь его? — весело спросила мама, качая головой. — Ты же отлично знаешь, что он видит вас насквозь.
— Да, но обычно он все равно злится, — ответил я.
— Я все еще сижу здесь, — заметил отец, наклоняясь, чтобы поднять с земли сосновую шишку и бросить ее мне в голову с неожиданной точностью.
Я едва успел увернуться.
— Я ухожу отсюда, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Я скажу Морган, чтобы они встретились с нами в субботу?
— Да, — ответила мама, глядя на отца в поисках подтверждения.
— Мы едем или летим? — спросил я, гадая, как выглядит мой банковский счет. Обычно я не беспокоился об этом, зная, что у меня достаточно денег. Хотя, наверное, стоит проверить это после поездки в Калифорнию в начале месяца.
— За рулем, — сказал отец. Он ненавидел летать. — Мы возьмем нашу машину.
Я колебался минуту, гадая, понадобится ли мне мой грузовик, пока мы будем там. Я на это надеялся.
— Звучит хорошо, — ответил я, не в силах придумать причину, чтобы взять две машины. — Я могу помочь вести машину.
— Хорошо, — сказала мама. — Так я смогу почитать во время дороги.
— Мы прожили более сорока лет в браке, но я до сих пор не знаю, как это делать, — сказал папа, когда я поцеловал маму на прощание.
— Это легко, — ответила ему мама, быстро обняв меня за талию. — Ты смотришь на буквы. Они образуют слова.
— Умная задница, — сказал мой отец, слегка помахав мне на прощание.
* * *
— Ариэль, — пробормотал я поздно вечером, поглаживая ее спину круговыми движениями. — Дядя Трев устал. Ты не устала?
Мы сидели на диване и смотрели документальный фильм о Второй мировой войне, а она не показывала никаких признаков, что хочет спать. К счастью, она больше не ползала по дому и не пыталась открыть все шкафы на кухне, но малышка все еще не спала, сидя у меня на коленях. А делал все, что мог, чтобы утомить ее, думая, как идиот, что именно я смогу уложить ее спать.
Как же сильно я ошибался. Я свозил ее в парк, отвел в ресторан быстрого питания с большой игровой площадкой и, наконец, на прогулку на природе к ручью и обратно. Похоже, это ее не утомило. Было похоже на то, что ребенок был роботом. Если заглянуть под ее кожу, то можно найти металлический корпус с полностью заряженными батареями.
У меня зазвонил телефон, и я сразу понял, что совершенно забыл позвонить Морган, как я ей обещал.
— Мне очень жаль, — ответил я, не утруждая себя приветствием. — Я присматриваю за своей племянницей сегодня вечером и совершенно забыл позвонить.
— Нет проблем, — ответила она. — Какая племянница?
— Ариэль, — ответил я, улыбаясь красивой маленькой девочке, когда она взглянула на меня, услышав свое имя. — Она Брама и Ани. Все остальные живут в Сан-Диего.
— О, точно. Думаю, ты уже говорил мне это раньше.
— Да, наверное. Однако за всем этим трудно уследить. Нас очень много.
— Так ты подрабатываешь няней? — с любопытством спросила она.
— Не совсем, — признался я. — Не то чтобы я не стал, просто они меня не спрашивают. И они скрывают это от моей мамы и тети.
— Удачливый, — сказала она со смехом.
— Ах, да. Они все знают о присмотре за детьми. Но я предложил остаться с Ари на ночь, чтобы ее родители могли немного поспать.
— Бабушки не хотят брать внучку на ночь, а? — пошутила Морган.
— На самом деле это не так, — ответил я, не желая произвести на нее ложное впечатление. Я устроился поудобнее на кушетке и усадил Ариэль себе на грудь, прежде чем продолжить. — Я думаю, что Ани и Брам отказываются от их помощи, потому что не хотят, чтобы старики не спали всю ночь.
— Всю ночь?
— Это то, что я слышал, — сказал я, взглянув на Ариэль, которая все еще смотрела документальный фильм, хотя она никак не могла понять то, что они говорили. — У нее сон около двух часов плюс-минус несколько минут.
— О, это отстой, — сказала Морган. — Сколько ей?
— Восемь месяцев. — Я не был в этом уверен, но сказал так, как сказал. Знал, что моя догадка была довольно близкой.
— Мне пришлось иметь дело с этим дерьмом с Эттой всего около недели, когда у нее прорезывались зубы, и я искренне думала, что могу умереть от недосыпания.
— Дерьмо, да? — спросил я, удивленный ее словами.
— Ух, — вздохнула она. — Мой отец плохо влияет на меня.
— Как дела? — с любопытством спросил я. Казалось, она действительно не хотела возвращаться к отцу, но, похоже, была счастлива быть там. Интересно, на кого он похож. Казалось, она возвела мужчину на пьедестал.
— Действительно здорово, — сказала она с чувством. — По утрам меня всегда ждет чашка кофе, и было действительно приятно провести время со стариком.
— Черт, — сказал я, глубоко вздохнув. — Кофе звучит неплохо.
— Я точно знаю, — сказала она, радостно вздохнув. — Его кофе намного лучше моего.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. В доме моих родителей кофе всегда вкуснее. Иногда я бываю у них по выходным просто для этого.
— Ты проводишь много времени в доме родителей? — спросила она. Я немного посмеялся над вопросом. Что в ее уме значило — много? Я проводил с родителями гораздо больше времени, чем братья, потому что всегда жил рядом. Я не был уверен, что будет считаться нормальным.
— Я живу очень близко к ним, — наконец, ответил я. — Я построил дом на территории нашей семейной собственности.
— Ой.
— Но это не по соседству или что-то в этом роде, — поспешил пояснить я. Мне действительно не хотелось, чтобы она думала, что я живу с родителями. Я не был тем парнем. — У нас огромная собственность, поэтому, когда пришло время построить или купить дом, я решил сделать это здесь. В конце концов, они дойдут до того, что им понадобится моя помощь, а я не хотел быть слишком далеко.
— Это мило с твоей стороны.
— К тому же это сократило мою ипотеку, — признался я.
— Да, я понимаю эту логику, — шутливо ответила она.
— Мой отец не позволил мне ничего платить, пока я не найду работу, поэтому я оставляю деньги дома в надежде, что он найдет их и решит, что это его.
Я громко рассмеялся и напугал Ариэль, заставив все ее тело напрячься.
— Извини, милая, — пробормотал я, целуя ее в макушку. — Работает? — спросил я Морган.
— Я не уверена, — ответила она. — Но вчера я нашла двадцатку в джинсах и знаю, что не клала ее туда.
— Он кладет их?
— Возможно, — проворчала она.
— Похоже, твой отец хороший парень.
— Да, — сказала она. — Самый лучший.
— Я с нетерпением жду встречи с ним.
— Когда это произойдет? — спросила она. — Я сказала ему сегодня, что вы, ребята, скоро приедете.
— Моя мама хочет приехать в пятницу.
Прежде чем она ответила, последовала долгая пауза.
— Она не теряет времени зря.
— Я говорил тебе, — напомнил я ей, стараясь не защищаться от ее тона.
— Мы устроимся, а потом я надеялся, что увидимся в субботу?
— Конечно, у нас ничего не запланировано на эти выходные. Ты знаешь, как долго вы пробудете здесь? — вопрос прозвучал немного натянуто.
— Я не спрашивал, но предполагаю, что всего несколько дней. Мне нужно вернуться к работе, мы не можем задерживаться надолго.
— Работа? Что это такое? — поддразнила она.
Несмотря на то, что я слышал тревогу в ее голосе, когда мы обсуждали визит, мы с Морган продолжали разговаривать почти два часа, пока Ари не уснула у меня на коленях. А разговор все длился и длился, и я знал, что должен дать Морган немного поспать, но не мог заставить себя перестать разговаривать по телефону. Я узнал о ней то, чего не узнал бы, если бы мы узнавали друг друга как-то иначе. Разговор с ней на расстоянии изменил способ нашего взаимодействия. Не было никаких преград на пути к тому, чем мы делились, никаких затруднений. Как будто расстояние между нами давало нам возможность действительно быть самими собой, а не отполированными версиями, которые мы показывали миру. Единственное, что мы не обсуждали — что никогда не обсуждали, — это Генри.