— Да, — ответила я. — Мне пока не везет.
— А ты делаешь татуировки?
Я быстро взглянула на нее, но она не смотрела на меня.
— Вообще-то, — сказала я, оглядываясь на фрукты, которые нарезала, — я делаю пирсинг.
— В самом деле, — произнесла она, растягивая слова, как будто была заинтригована. — Ты что-то протыкаешь?
Ее инсинуация была ясна, и я захихикала.
— Ваш сын спросил меня о том же.
— Какой сын?
— Ну… — Я помолчала. — Вообще-то они оба.
— Я не удивлена, — сухо сказала она, заставив меня улыбнуться. — Им обоим нравится думать, что они не предубеждены, но я могу представить их содрогание.
Прежде чем я смогла подтвердить ее впечатление, она снова заговорила.
— Если я ошибаюсь, — сказала она, подняв руку, как стоп-сигнал, — не говори мне.
— Нет, — усмехнулась я. — Вы правы. Оба съежились.
— У обеих моих племянниц есть пирсинг, — сказала она, качая головой из стороны в сторону. — Я знаю, что некоторым они не нравятся, но мне всегда казалось, что они симпатичны. Хотя я бы могла обойтись без кольца, свисающего с носа Ани. Небольшой пирсинг в ноздре, я думаю, лучший вариант.
— Это кольцо перегородки, — заметила я, все еще улыбаясь. — И, если вы когда-нибудь захотите пробить свою ноздрю, я могу это сделать.
— О, я не знаю, — размышляла она, заканчивая готовить бутерброды. — У Майка наверняка был бы шок.
— Он не любит их?
— На самом деле он никогда этого не говорил, но у меня такое чувство, что у него было бы мнение, если бы я где-нибудь проделала лишнюю дырку.
— У меня тоже нет пирсинга, — ответила я. Я знала совсем разные супружеские реакции в зависимости от места пирсинга, но не собиралась касаться этого разговора. — Ну, кроме моих ушей. Я проколола их, когда была маленькой.
— Их слишком много? — спросила она.
— Я думаю, что они красивые, просто никогда не чувствовала этого побуждения. — Я пожала плечами. — Но у меня есть татуировка.
Прежде чем она успела спросить меня, где это, с заднего двора вошли мужчины с промокшей насквозь Эттой.
— Она хотела, чтобы я обрызгал ее из шланга, — объяснил мой отец, когда Тревор внес мою девочку перед собой, пытаясь остаться сухим.
— О, — сказала я, ополаскивая руки. — Иди сюда, принцесса.
— Я мокрая, — сказала она мне, когда я забрала ее у Тревора. — Я плашу.
— Я вижу. — Я встретилась глазами с Тревором, когда он рассмеялся.
— Она любит брызгаться, — сказала я бессмысленно.
— Да, я помню. Только не тогда, когда это делает кто-то другой, верно? — Его голос был безразличным, но глаза говорили гораздо больше. Они сказали, что он помнил все о том дне, и в настоящее время очень четко помнит, как я выглядела в своем купальнике.
— Обед готов, — сказала Элли, прерывая безмолвный разговор между мной и ее сыном.
— Я сейчас вернусь, — неловко выпалила я.
— Вернулся назад, — повторила Этта.
— Ты промокла, — пробормотала я, ведя Этту в нашу комнату. — Тебе было весело?
— Да, — кивнула она, когда я сняла с нее комбинезон и подгузник.
— Приятно, что они навестили нас, а? — Я схватила сарафан и чистую пеленку и осторожно расстелила ее на кровати, заставив ее хихикать. — Они тебе понравились?
— Я как Твево, — ответила она.
— А как насчет Элли и Майка?
— Забавно, — сказала она с серьезным личиком.
— Они довольно забавные. — Я одела ее, пока она извивалась, чтобы уйти. — Ты им нравишься.
— Мне смешно.
— Ага, ты тоже смешная.
Она ответила длинной цепочкой слов, которые я не поняла, но кивнула, зная, что она думает, что это имеет смысл.
Когда мы вернулись на кухню, все уже сидели за маленьким кухонным столом, а мой отец вытащил свой компьютерный стул из гостиной, чтобы мне было где сесть.
— Немного многолюдно, — без надобности сказал отец.
— Именно так, как нам нравится, — ответила я, улыбаясь.
Я не шутила. Если бы это зависело от моего отца, у нас всегда были бы люди. Я была немного менее социальной, но чувствовала то же самое, когда дело касалось людей, с которыми мы были близки. Я не помнила, сколько раз мы приглашали Дэнни и его семью на ужин и карты или всю огромную группу друзей моего отца на барбекю на заднем дворе. Мне нравилось, когда рядом со мной были люди, о которых я заботилась. Они шутили, смеялись и хорошо проводили время. Это заставляло меня почувствовать себя частью чего-то большего и напоминало мне, что я прошла долгий путь от девушки, у которой не было никого, кроме ее младшей сестры, когда государство пришло, чтобы забрать нас.
— Чем ты занимаешься, Стэн? — спросил Майк.
— Ремонт кузовов, — ответил мой отец, подняв руку, чтобы скрыть свою речь с едой во рту. — В основном автомобили, немного мотоциклов. Хотя в последнее время все замедляется.
— Он хорош, — вмешалась я, кивая. — Я видела часть работы, которую он проделал.
— В основном это просто ремонт, — пояснил отец, улыбаясь мне.
— Но время от времени у меня появляется что-то классное, над чем можно поработать. Пенсионеры приходят украсить свои хот-роды (прим. пер. Автомобили, изначально американские, с серьезными модификациями, рассчитанными на достижение максимально возможной скорости).
— Ах, да? — сказал Майк, явно заинтересованный.
Я откинулась назад, пока они продолжали разговор, и, как мотылек на пламя, мой взгляд переместился на Тревора.
Он тоже смотрел на меня. Его движения не прекращались, пока он ел свой сэндвич и нарезанный мной арбуз, но его глаза не отрывались от моих. Их выражение оставалось неизменным: полное обещаний и тепла. Я никогда раньше не встречала никого, кто мог бы так много сказать одним взглядом.
Внутри что-то дрогнуло, когда я отвернулась, но все равно не могла не смотреть на него снова и снова, пока мы сидели за столом. Что-то должно было случиться. Скоро. Он не мог уехать из Калифорнии, не реализовав все то, что он себе представлял. Я была в равной степени взволнована и напугана.
— Мама, — позвала Этта, снимая напряжение, которое, как я была уверена, никто за столом не чувствовал, кроме меня. — Я поела.
— Ты уверена? — спросила я, наклоняясь, чтобы убрать волосы с ее лица. — Ты мало ела.
Я хотела подняться со своего места, но Элли остановила меня.
— Я могу привести ее в порядок, — предложила она.
Как только я кивнула в знак согласия, она встала со стула и помогла Этте, не оставив мне ничего, кроме как снова взглянуть на Тревора. Отцы были полностью поглощены разговорами о старых машинах, не обращая на нас никакого внимания, когда уголки губ Тревора приподнялись.
— Ты великолепна, — сказал он.
— Остановись, — сказала я в ответ, расширив глаза.
Я не знала, что происходит между нами, но все, что происходило, абсолютно не могло произойти на глазах у наших родителей. Особенно его родителей.
— Не могу, — сказал он в ответ.
Я закатила глаза, но не могла перестать улыбаться.
— Тревор, — сказала Элли, что меня настолько удивило, что я подпрыгнула. — Ты помнишь, когда Генри был в таком возрасте? Клянусь, если подстричь Этту, они могут сойти за близнецов.
Имя Генри было похоже на ведро с ледяной водой, которое вылили мне на голову. Сначала я испугалась, а потом даже вздохнула с трудом.
С того момента, как Харрисы вошли в нашу парадную дверь, никто не сказал ни слова об отце Этты. Он был причиной их посещения. Без него у меня не было бы Этты. Все мы это знали — это было похоже на слона в комнате. Но я ошибочно предположила, что они не говорили о нем по какой-то причине, поэтому я тоже не поднимала тему, и мой отец последовал моему примеру.
То, что Элли так небрежно его вспоминала после нескольких часов посещения, казалось, имело какой-то смысл. К сожалению, я понятия не имела, что она пыталась донести.
— Сходство определенно есть, — ответил Тревор, не теряя ни секунды. — Хотя у нее улыбка Морган.
— Да, — гордо сказал мой отец. — У моей младшей дочери Миранды такая же улыбка.
— Ой, — удивленно сказал Майк. — Я не знал, что у тебя есть еще одна дочь.
— Она на два года моложе меня, — ответила я, чувствуя себя неловко, но не понимая почему. — Она живет в Бенде.
— Оканчивает там колледж, — хвастался мой отец. — Она будет психологом.
— Она хочет быть социальным работником, — пояснила я. — Поэтому специализируется на психологии.
— Хорошо, — кивнул Майк. — Нам определенно нужно больше таких.