— Ты, наверное, просто не практиковалась, — кивнул мой отец. Он серьезно относился к своему кофе. — Обычно проблема в этом.
— Возможно, вы правы, — признала Морган.
Я вошел в гостиную и сел на стул в тот момент, когда вмешалась моя мама.
— Я много практиковалась, Майк, — сказала она с раздражением, когда села на пол вместе с Эттой и с улыбкой приняла куклу. — Ты слишком разборчив.
Морган засмеялась, и я почувствовал это всем своим существом. Однако не стал смотреть на нее. Если у меня был шанс воплотить свой план в жизнь, мне нужно было как можно меньше смотреть на нее. Все в ней звало меня, но мне нужно было держаться на расстоянии.
* * *
Моя мама и Этта играли на полу больше часа, в то время как остальные говорили ни о чем существенном. На первый взгляд, беседа казалась непринужденной и расслабленной, но я чувствовал напряжение в комнате. Чем больше времени мы проводили в этом маленьком доме, тем больше казалось, что моя мама отчаянно пыталась провести как можно больше времени с Эттой.
Я не был уверен, заметили ли Морган и Стэн то, как она полностью исключила наш разговор, но один взгляд на моего отца сказал мне, что он тоже заметил, что произошла перемена. Как будто она сознательно игнорировала тот факт, что мы были в комнате, пытаясь сосредоточиться исключительно на своей внучке. В какой-то мере я это понимал, но это также заставляло меня нервничать по причинам, которые я не мог объяснить.
Моя мама тяжело переживала смерть Генри. Она воспитывала его с тех пор, как он был маленьким, настолько яростно пытаясь защитить его после жестокого обращения, которое он перенес в младенчестве, что я иногда задавался вопросом, не вызвала ли его смерть в ней какое-то чувство неудачи. В конце концов, она не смогла его защитить; у нее даже не было возможности.
— Я голодна, — сказала Этта, вставая на ноги, чтобы подползти к Морган. — Мама, Этта голодна.
— Хорошо, — сказала Морган, поднимая ребенка к себе на колени.
Моя мама дернулась, как будто кто-то ткнул ее в бок, и я посмотрел на папу, который пристально наблюдал за ней.
— Кто-нибудь еще хочет что-нибудь поесть? — спросила Морган, не подозревая о скрытом настроении.
— Я в порядке, — сказал я, быстро повернувшись к ней лицом.
Это была ошибка. Она стояла слишком близко. Я почувствовал запах лосьона, который она наносила, и мой рот наполнился слюной.
Я осторожно оставил выражение своего лица пустым, поскольку все остальные сказали ей, что они тоже ничего не хотят.
— Вставай с пола, — небрежно сказал папа, протягивая руку моей маме.
Было ясно, что Стэн ничего не заметил, но мне пришлось сдержать вздрагивание, когда моя мама медленно кивнула и поднялась с колен. Ее окружали куклы в разной степени раздетости, что делало ее разочарование еще более удручающим.
Это меня напугало.
Моей маме потребовалось много времени, чтобы выбраться из ямы депрессии после смерти Генри, и она все еще не стояла на твердой почве. Я не знал, сможет ли она когда-нибудь полностью оправиться от чего-то подобного, но та, по крайней мере, снова начала функционировать. Наблюдая за ней сегодня утром, я очень боялся, что она скатится обратно, как только мы уедем из Сакраменто.
Мы уезжали домой менее чем через сутки, и я понятия не имел, когда мы снова увидимся с Эттой. Да, она была одной из наших, но ее жизнь была здесь, с мамой. Эта маленькая девочка не принадлежала Кейт или Аните, которые обе старались изо всех сил, чтобы убедиться, что у их детей есть отношения с моей мамой. Этта принадлежала Морган, женщине, которую мои родители почти не знали. У нее не было чувства преданности или принадлежности нам; у нее была своя семья.
— Я люблю бананы, — сказала Этта, медленно возвращаясь в комнату. Ее светлые волосы развевались взад и вперед, пока она шла. В руке у нее был банан, а на лице была дерьмовая ухмылка.
— Генриэтта, — сурово позвала Морган, заставив дочь остановиться. — Иди сюда.
Этта оглянулась, и я с абсолютной ясностью увидел момент, когда она решила полностью проигнорировать приказ своей матери. Моя мама поерзала на кушетке, но прежде чем она смогла встать, я встал со своего места и поднял Этту на руки. Я не был уверен, каков был план моей мамы, но мог только представить, как она играет заботливую бабушку, игнорируя пожелания Морган.
— Ты должна сидеть за столом, — сказал Стэн Этте, наклонив голову, как будто был разочарован.
— Нет стола, — ответила Этта, напрягаясь.
— Пошли, — сказал я мягко, игнорируя ее попытку спуститься, пока нес на кухню. — Твоя мама хочет, чтобы ты поела здесь.
— Нет стола, — завизжала Этта, пиная меня в бок.
— Генриэтта, — предостерегающе сказала Морган строгим голосом. — Прекрати.
Голос мамы, похоже, нисколько не смутил мою племянницу. Она продолжала сопротивляться, пока я передавал ее Морган.
Как только я передал ее, Этта швырнула свой недоеденный банан на пол и полностью потерялась в истерике, которая была такой громкой, что я был почти уверен, что у меня в ушах лопнули перепонки.
— Мне очень жаль, — сказала Морган, ее голос был едва слышен, за криками Этты. — Господи.
— Что случилось? — спросила моя мама, выходя из-за угла, запыхавшись, как будто она бежала.
— Она в порядке, — сказала Морган, от смущения ее щеки стали темно-красными.
Она обошла нас и поспешила по коридору, в то время как Этта толкала ее за плечи.
— Что случилось? — снова спросила моя мама, явно испугавшись.
— Ничего, — сказал я, качая головой. — Она впала в истерику.
— Дети не кричат так, если им не больно. Что-то явно не так.
Хотя я думал, что она слишком остро реагирует, я старался сохранить спокойствие, даже когда отвечал.
— Она не хотела сидеть и есть, — сказал я, поднимая с пола банан Этты.
— Это ненормально, — возразила мама. — Дети не просто...
— Да, — перебил я. — Они делают так. Я видел, как Келлер делал то же самое.
— Келлер также потерял свою мать, — отрезала мама, не желая прекращать разговор.
— Я наблюдал, как он это делал прежде, чем Рэйчел умерла, — отрезал я, бросая банан в мусор. — Ты ищешь то, чего нет.
— О, потому что ты так хорошо знаешь, что происходит в этом доме? — Мама прошипела, заставив меня замереть от удивления.
— На что именно ты намекаешь? — спросил я еле слышным голосом.
Моя мама усмехнулась и вышла из комнаты, не сказав больше ни слова, а я схватил бумажное полотенце, чтобы стереть остатки банана с пола. Я все еще сидел на корточках, когда понял, что Морган вернулась в комнату и молча наблюдает за мной.
— Спасибо, — тихо сказала она.
— Без проблем. — Я был раздражен, но старался не показывать это.
— Что она ищет? — спросила она таким же тихим голосом.
— Кто?
— Твоя мама. Что она ищет?
Я поднял глаза и обнаружил, что Морган обвила руками свою талию и почти незаметно переносила вес с одной ноги на другую.
— Она просто чрезмерно заботится, — неопределенно ответил я, снова поднимаясь на ноги. — Слишком много лет заботиться о проблемных детях.
— Она думает, что Этту обижают? — спросила она, ее позвоночник напрягся.
— Нет, — покачал головой я, бросая бумажное полотенце в мусор. — Я просто хочу сказать, что она слишком чувствительна.
— Она что, думает, что я причиню ей боль? — спросила Морган, ее голос стал выше. — Что с ней не так?
— Нет, — возразил я, снова отрицательно качая головой. Я понятия не имел, что творится в голове у моей мамы, но точно знал, что, если она сейчас напугает Морган, мы, вероятно, никогда больше не увидимся с Эттой. — Нет, Морган.
— Ты так думаешь? Ты сегодня даже не посмотрел на меня.
— Ты знаешь, что это не имеет никакого отношения к тому, что происходит сейчас, — ответил я, понизив голос.
— Я ничего не знаю, — сказала она, широко раскрыв глаза. — Это был весь ваш план? Вы пришли сюда, чтобы проверить меня? Попытаться уличить меня в чем-то?
— Что ты…
— Это как заниматься сексом, пока мой ребенок спит в соседней комнате, — сухо сказала она, медленно качая головой.
Я хотел огрызнуться, что она вела себя нелепо, потому что это было так, но, когда присмотрелся к ней, все ухнуло внутри. Она была искренне напугана. Я не знал, что вызвало страх, но это было ясно как день.
— Я думаю, ты классная мама, — тихо сказал я, делая небольшой шаг вперед.
— У твоей матери нет… — ответила она, взглянув на гостиную.
— Дети устраивают припадки, хорошо? Особенно дети, которые в удачный день играют очень драматично.
Ее трясло.