— Брат Медведь, — сказала Миранда, слегка изогнув губы.
— Хороший выбор, — ответил Тревор. — Я не смотрел этот фильм много лет.
— Этте он нравится, — пробормотала я, пожимая плечами.
— Генри тоже нравился, — небрежно сказал Тревор. — Он смотрел его, даже когда был подростком.
— Это потому, что Генри был потерянным мальчиком, — сказала Миранда.
Я напрягся. Я слышал, как она использовала эту фразу раньше.
— Потерявшийся мальчик? — спросил Тревор.
— Ага. — Миранда не смотрела на нас, и я стиснул зубы, потому что не было никакого способа остановить ее, чтобы она сказала то оскорбительное, что вот-вот вылетит из ее рта. — Он так и не вырос.
Тревор задохнулся.
— Господи, Ранна, — прошипела я, смущенно качая головой.
— Нет, — медленно сказал Тревор. — Это довольно точное описание.
Я посмотрела на него и с удивлением обнаружила в нем понимание.
— Я никогда не стану притворяться, что он идеален, — сказал Тревор достаточно громко, чтобы Миранда услышала. — Но он был моим младшим братом, и я его люблю.
— Вот как я отношусь к своей младшей сестре, — сквозь зубы ответила я, взглянув на Миранду. — Даже когда она злая.
— Извини, — сказала Миранда, прислонившись к двери машины. — Это был долгий день.
— Не беспокойся, — ответил Тревор, прежде чем я снова смогла ее отчитать. — Ребята, вы хотите зайти до того, как пойдет дождь?
Моя младшая сестра, не говоря ни слова, направилась к дому. Мы наблюдали, как она медленно вошла внутрь, и я глубоко вздохнула. Похоже, мы определенно остаемся. Почему я так беспокоилась о том, чтобы войти в этот дом?
— Хочешь, чтобы я взял Этту? — спросил Тревор, кладя руку мне на спину, проходя мимо меня.
Ах, да. Теперь я вспомнила, почему я была чертовски нервной. Просто это небольшое прикосновение, а моя кожа уже словно горела.
* * *
После осмотра дома и похода в ванную комнату, я стояла на кухне с Эттой, не зная, что делать. Миранда закрылась в спальне, как только увидела ее, и я пыталась дать ей немного пространства, прежде чем вторгнуться. Моя обычно болтливая сестра была совсем не похожа на себя, и я чувствовала, что ей нужно уединение.
Однако я не собиралась оставлять ее одну надолго, особенно после того, что видела ранее во время осмотра врача. Это был не первый раз, когда я наблюдала, как Миранда закрывается в своей раковине, но это был первый раз с тех пор, как мы достигли совершеннолетия. Было ли это удачей, розыгрышем или тем фактом, что она была моложе меня, но когда мы были в системе, она столкнулась с гораздо большим насилием, чем я. Меня помещали в семьи, которые в основном были похожи на Харрисов, но Миранде не повезло. Когда мы воссоединились, я едва узнала сестру, с которой была разлучена. Потребовались годы, чтобы наши отношения вернулись к прежнему состоянию. Я всегда чувствовала себя виноватой за это.
— Ребята, вы голодны? — спросил Тревор, входя в дом.
— Твево!
— Привет, милая, — сказал Тревор, ухмыляясь Этте. — Вы хорошо поспали?
— Мне не спать, — возразила Этта, наморщив нос.
— Ой, извините, — уступил Тревор, подняв руки в шутливой капитуляции.
— Я голодна.
— Я в порядке, — прерываю я ее, слегка покачивая головой. Я не знала, как смогу съесть хоть что-нибудь, у меня все еще было расстройство желудка.
— Тогда я просто возьму Этте что-нибудь, — сказал он, ожидая моего кивка, прежде чем двинуться к холодильнику. — У меня здесь есть несколько яблочных ломтиков.
— Яблоки! — сказала Этта, перебирая ногами, чтобы спуститься.
Я поставила ее на ноги и подошла к стойке, практически рухнув на барный стул. Господи, я была истощена. Потому что по-настоящему не спала с позапрошлой ночи, и теперь, когда адреналин начал спадать, я начинала ощущать последствия.
— У тебя есть нарезанные яблоки? — спросила я, опершись локтями о стойку, когда Тревор наклонился, чтобы передать Этте небольшой сверток.
— Ага. Это расточительно, — робко сказал он. — Но я не люблю яблоки целиком.
— Нарезанные ломтиками они отличаются на вкус? — спросила я, как бы шутя, но в основном сбитая с толку.
— Нет. — Тревор улыбнулся мне. — Я просто не люблю их кусать. Шкурка застревает между зубами.
— Я так же отношусь к кукурузе в початках.
— Да? — Он разочарованно покачал головой. — Вы не любите кукурузу в початках? Это просто неправильно.
— Я никогда не говорила, что мне это не нравится, — пробормотала я, подпирая голову руками. — Я просто всегда срезаю его с початка, вместо того чтобы есть его, как дикарь.
— Капуста, — драматично сказала Этта, откусывая кусок яблока.
— Ты такая свирепая, — ответил Тревор, нежно ткнув ее в бок.
— Нет, капуста, — прорычала Этта, обнажая зубы и половину яблока во рту.
— Она это что-то, — пробормотала я, фыркнув.
— Эй, — тихо сказал Тревор, поднимаясь на ноги. — Почему бы тебе не прилечь?
— Я в порядке, — возразила я, выпрямляясь. Я устала, но не собиралась валиться с ног. У меня еще были дела. Мне нужно было проверить Миранду. Этта заглянула во все кухонные шкафы, до которых могла дотянуться, и я должна была убедиться, что она не влезла туда, куда не положено. В какой-то момент мне нужно было позвонить отцу и сказать ему, где мы, не называя причину. Я не могла просто заснуть, я должна была следить за всем и всеми. Это была моя работа.
— Что ж, я могу присмотреть за маленькой мисс, — сказал Тревор, отвечая на слова, которые, не осознавая, я пробормотала себе под нос. Может, я устала сильнее, чем думала. — Почему бы тебе не пойти и не проверить свою сестру? Твой папа может подождать.
Я посмотрела на него, потом на Этту, потом снова на него. Я ему доверяла. Если бы это было не так, меня бы не было в его доме. Однако для меня никогда не было легко оставить своего ребенка на попечение кого-то другого, и его мускулистые плечи и красивая улыбка не изменили этого.
— Мы останемся в доме, — пообещал он, поднимая Этту на руки. — Смотреть фильм. Может, сходим и заберем щенка из будки, чтобы немного поиграть.
Я покачала головой.
— Я в порядке.
— Позвольте мне сделать это для вас, — твердо сказал Тревор, прерывая меня. — Давай помогу.
— Ты уже помог, — ответила я, махнув рукой над его чистым, но странно безличным домом.
— Тогда позволь мне еще немного помочь.
Мы долго смотрели друг на друга, прежде чем я, наконец, уступила, легонько кивнув. Потом устало поднялась со своего места и провела рукой по своему конскому хвосту, оглядываясь, чтобы убедиться, что мне больше ничего не нужно делать, прежде чем пойти к Миранде.
— У нас все хорошо, — сказал Тревор, обходя стол. — Иди.
— Мама собирается вздремнуть, — сказал я Этте. — Ты хочешь побыть с Тревором какое-то время?
— Твево, — пробормотала она с полным набитым ртом яблок и счастливо кивнула.
— Будь осторожен, — предупредила я его. — Убедитесь, что она действительно хорошо его пережевывает.
— Я буду, — сказал он, положив руку мне на спину всего на секунду, прежде чем легонько подтолкнуть меня. — Это не первое мое родео.
— Ага-ага. В ее в сумке есть стаканчик-поильник и подгузники. Также есть одежда. Не знаю, зачем они ей понадобились, но...
— Морган, — весело пробормотал Тревор. — Иди.
— Отлично.
Я прошла по коридору и тихо постучала в дверь сестры, но не дождавшись ответа, вошла внутрь. Она лежала на кровати поверх простыни, но поверх натянула одеяло, пока не завернулась, как буррито, и крепко заснула.
Я вздохнула с облегчением и села рядом с ней, стараясь не прикасаться. Мы всегда могли прижаться друг к другу, когда делили кровать — в этом не было бы ничего нового, но мне не хотелось рисковать. Она казалась нормальной, когда я прикоснулась к ней ранее днем, но после того, как она уклонилась от Тревора, я не была уверена, стоит ли мне вступать в контакт, особенно когда она спала.
Подушка была тоньше, чем мне хотелось, поэтому я осторожно сложила ее пополам и засунула под голову, стараясь не толкать кровать. Затем я просто лежала и смотрела в лицо своей младшей сестры. Морщинки между ее бровями были нахмурены, темные полумесяцы под глазами все еще оставались на месте, но впервые с тех пор, как я вошла в ее комнату в общежитии, она выглядела почти умиротворенной. Это немного ослабило напряжение в моей груди, но я знала, что это продлится недолго. В конце концов, я погрузилась в глубокий сон.
* * *
— Сестренка, тебе лучше проснуться, — сказала Миранда, тряся меня за плечо чуть позже той же ночью.
Когда открыла глаза, за окном было еще темно. Я не была уверена, сколько проспала, но этого было недостаточно. Я все еще чувствовала себя дерьмом.