А ты, Кундонондини! Почему ты вздрогнула от прикосновения вора? Какой стыд, Кундонондини! Слова вора заставляют дрожать твое тело. Кундонондини! Смотри, как прозрачна, прохладна и ароматна вода пруда, как дрожат в нем колеблемые ветром отраженные звезды. Будешь топиться? Нет? Нет, Кундонондини не хочет умирать!
— Кундо! — позвал вор. — И ты уезжаешь в Калькутту?
Кундо молчала, вытирая слезы. Она ничего не отвечала.
— Кундо! — опять позвал вор. — Ты сама хочешь ехать?
«"Хочешь"! Боже мой! Боже мой!» Кундо опять вытерла слезы и опять промолчала.
— Кундо, отчего ты плачешь?
И девушка разрыдалась.
— Слушай, Кундо, — сказал Ногендро, — я долго терпел, больше не могу. Я не могу передать тебе, как я страдал все эти дни. Я измучен постоянной борьбой с самим собой. Я низко пал, пью. Я не могу больше. Не могу без тебя. Послушай, Кундо, ведь вдовам теперь разрешается выходить замуж. Я женюсь на тебе, если только ты согласна.
Теперь Кундо заговорила.
— Нет, — сказала она.
— Но почему, Кундо? Ведь замужество вдов не противоречит шастрам!
— Нет, — снова повторила Кундо.
— Но почему же?! Говори, говори, умоляю! Согласна ли ты быть моей женой? Любишь ли ты меня?
— Нет, — отвечала Кундо.
Тогда Ногендро стал говорить ей слова, исполненные безграничной любви и сердечной боли.
— Нет, — твердила Кундо.
Впереди был пруд — чистый, прохладный, благоухающий ароматами цветов, с дрожащими в нем отражениями звезд.
«Разве плохо лежать здесь? — подумал Ногендро. — Ведь Кундо сказала "нет". Замужество вдов разрешено шастрами, но не для нее».
Но почему же Кундо не бросилась в пруд? Вода прозрачна, холодна, дрожат звезды... Почему же она не бросилась в пруд?
Всякому свое
Как только вишнуитка Хоридаши оказалась в своем окруженном парком доме, она тотчас же превратилась в Дебендро-бабу, рядом с которым была его неизменная трубка. Сверкающая серебряной резьбой клокочущая красавица протягивала, словно для поцелуя, свои длинные губы — над ее головой вспыхнул яркий желанный огонь. По другую сторону, в хрустальном бокале, плескалась живительная влага. Впереди, перед блюдом с яствами, помещался угодливый, как хитрый кот, нос, предвкушавший наслаждение.
«Видишь, видишь, — шипела трубка. — Я протягиваю губы!» — «Отведай меня сначала! — заколыхалась влага. — Смотри, как я искрюсь! Приласкай сначала меня!» — «Моему хозяину сначала дайте!» — сипел предвкушавший наслаждение нос.
Дебендро исполнил желание присутствующих. Сначала он прикоснулся губами к трубке — и ее любовь превратилась в облако дыма. Осушил влагу — и она разлилась по его жилам. Удовлетворил льстивый нос, который довольно запел после нескольких бокалов. И слуги с криками: «О господин! О господин!» — со всех ног бросились поднимать своего хозяина.
Вошел Шурендро и присел рядом с Дебендро.
— Куда ты опять ходил сегодня? — спросил Шурендро, после того как осведомился о здоровье брата.
— Ты уже знаешь?
— Еще одно твое заблуждение. Ты полагаешь, что никто ничего не знает, а вся деревня уже полна слухов.
— Клянусь честью! Я ничего не скрываю. Какого дьявола мне скрывать?
— Не храбрись. Если бы у тебя была хоть капля стыда, тебе можно было бы верить и ты бы не шатался по деревне в одежде вишнуитки.
— А что особенного? — возразил Дебендро. — Забавная шутка! Ты ведь не упал со страху?
— Я просто не встретил эту вишнуитку. Если бы эта негодница попалась мне на глаза, я бы палкой отбил у нее охоту монашествовать! Прекрати хоть на минуту! — Он вырвал бокал из рук Дебендро. — Выслушай меня, пока ты еще в здравом рассудке, а потом пей...
— Говори, брат! Ты сегодня, я вижу, в дурном настроении. Не от Хеймоботи ли дует ветерок?
— Для чего тебе понадобилось переодеваться вишнуиткой? — не обращая внимания на неприятный намек, спросил Шурендро.
— Разве ты не знаешь? Помнишь, они женили учителя на молоденькой девушке. Теперь она вдова и живет в доме Дотто, помогая им по хозяйству. Я хожу, чтобы увидеть ее.
— Как?! Тебе еще понадобилось погубить сироту, чтобы удовлетворить свои низкие желания?! Слушай, Дебендро, ты такой грешник, такой негодяй, что, мне кажется, я не смогу с тобой больше жить!