— Неужели?
— Пусть я съем собственную голову, если это неправда.
Сришчондро ущипнул жену за щеку, и она сказала:
— Хорошо, пусть я съем голову своей соперницы.
— Тогда тебе придется умереть с голоду.
— Ладно, ничьей головы я есть не буду. Вероятно, творец съел голову Шурджомукхи. Я думаю, что брата заставляют жениться.
Сришчондро оказался в затруднительном положении.
— Я ничего не понимаю, — признался он. — Может, написать письмо Ногендро, как ты думаешь?
Комолмони согласилась, и Сришчондро тотчас же отправил Ногендро шутливое письмо. Вскоре от Ногендро пришел ответ:
«Брат! Не презирай меня, но что пользы в этой просьбе! Все равно ты станешь презирать того, кто достоин презрения. Я женюсь. Если бы все живущие на земле отвернулись от меня, я бы все равно исполнил свое намерение. Иначе я сойду с ума, я и так уже недалек от этого. Этим, кажется, сказано все. Вероятно, и вы уже не станете удерживать меня. Но, если станете, я готов защищаться.
Если кто-нибудь скажет, что замужество вдов запрещено индуизмом, я отвечу: почитайте Бидьяшагора. Если уж такой великий пандит, знаток шастр, говорит, что замужество вдов не противоречит шастрам, кто же тогда осмелится говорить обратное?
Если ты скажешь, что женитьба на вдове противоречит общественной морали и что, женившись, я должен покинуть общество, я отвечу тебе: кто посмеет изгнать меня из общества, если общество Гобиндопура — это я? Что же такое изгнание из общества?
И все же, чтобы не оскорблять ничьих убеждений, я женюсь тайно, никто не будет об этом знать.
Против всего этого ты возражать не станешь, но скажешь, что двоеженство аморально. Почему? Как утверждают англичане, в Индии никто никогда не считал двоеженство аморальным. Англичане сами заимствовали обычаи от иудеев, но ведь мы с тобой не считаем обычаи иудеев откровением божьим. Почему же двоеженство аморально?
Ты скажешь, если возможно двоеженство, почему же невозможно двоемужество? Я отвечу. Двоемужество может причинить зло обществу, о двоеженстве этого сказать нельзя. При двоемужестве невозможно установить отцовство, а ведь отец — воспитатель детей. При отсутствии возможности установить отцовство в обществе возникает неразбериха. Что же касается двоеженства, то установить материнство в этом случае не представляет никакой трудности. Подобных аргументов можно привести великое множество.
Аморально то, что является злом для большинства людей. Попробуй докажи, действительно ли двоеженство причиняет зло многим?
Ты скажешь, что мой брак вызовет большие осложнения в семье. Я возражу тебе. Я бездетен. Когда я умру, моя фамилия исчезнет. Этот брак дает мне возможность продлить род, разве это не довод?
И, наконец, последнее возражение — Шурджомукхи. Как я смею платить такой неблагодарностью за ее любовь и преданность? Ответ. Шурджомукхи не возражает. Она сама подала мне эту мысль, она сама подсказала мне такой выход. Этот брак полностью соответствует ее желанию.
Могут ли быть еще возражения?
Тогда почему же мой брак порицается?»
Возражения есть
— «Почему порицается»?! — воскликнула Комолмони, прочитав письмо. — Всевышний знает почему! Но какое заблуждение! Мне кажется, мужчины ничего не понимают! Одевайтесь, господин министр! Мы должны ехать в Гобиндопур!
— Ты хочешь помешать свадьбе? — спросил Сришчондро.
— Да. В противном случае я умру на глазах у брата.
— Это тебе не удастся. Зато ты сможешь утереть нос новой невестке. Ради этого стоит ехать. Едем!
Комолмони и Сришчондро стали спешно готовиться к отъезду.
На следующий день на рассвете они сели в лодку и спустя некоторое время без каких-либо происшествий прибыли в Гобиндопур. На берегу супруги встретили слуг Дебендро и оказавшихся здесь деревенских женщин. И Комолмони, и Сришчондро прежде всего хотели знать, состоялась уже свадьба или нет, но они не обмолвились ни единым словом. Как можно говорить с посторонними о таком позоре?
Комолмони быстрыми шагами направилась в онтохпур, забыв о Шотише, который плелся позади. Войдя в дом, она с опаской осведомилась, где находится Шурджомукхи. Она боялась услышать в ответ, что свадьба состоялась и Шурджомукхи уже нет в живых. Слуги ответили, что Шурджомукхи в спальне.
Комолмони бросилась туда. Войдя в спальню, Комола сначала ничего не могла разобрать. Мгновение она беспокойно осматривалась по сторонам и наконец в углу перед закрытым окном увидела женщину, сидевшую с опущенной головой. Комолмони не видела ее лица, но сразу же догадалась, что это Шурджомукхи. Услышав шаги, та поднялась. Стоило Комолмони взглянуть в лицо Шурджомукхи и уже не нужно было спрашивать, состоялась ли свадьба. Плечи несчастной заострились, стройное, грациозное тело согнулось, как лук, огромные блестящие глаза ввалились, лицо вытянулось.