Страшные женщины-демоны, летящие по небу, изгибают свои темные, словно беспросветная ночь, тела над огромными черными тучами и кружат в диких вихрях по небу. Они заметили зловонное мертвое тело Шойболини, из их ртов засочилась слюна, они с криком бросаются на труп, чтобы сожрать его. Вот на облако упала светлая, почти прозрачная тень от колесницы одного из богов; но колесница тотчас же свернула в сторону, чтобы тень грешницы не коснулась ее священной тени ведь тогда искупятся грехи Шойболини. Шойболини слышит, как красавицы звезды, сверкающие в небесной синеве, отворачивают от нее свои лица и, указывая в ее сторону лучистыми пальчиками, шепчут друг другу: «Смотрите, сестры, смотрите, среди букашек-людей есть и нечестивые». Одни звезды вздрагивали и закрывали глаза, другие от стыда прятали лица в облаках, третьи, услышав о грешнице, пугались и гасли.
А демоны поднимались все выше и выше, унося с собой Шойболини. Наконец, они взлетели в самую высь, чтобы оттуда бросить Шойболини в бездну ада. Там, куда они поднялись, темно и холодно, там нет ни облаков, ни звезд, ни света, там нет даже ветра и царит безмолвие. Но вдруг откуда-то снизу донесся глухой гул, словно ревели и грохотали тысячи океанов. Демоны сказали: «Этот шум доносится из ада. Здесь мы ее и бросим».
Шойболини почувствовала, что она летит вниз. Ее тело кружилось все быстрее и быстрее, пока наконец не стало вращаться со скоростью гончарного крута. Изо рта и из носа у нее потекла кровь. Постепенно шум преисподней становится все более отчетливым, зловоние усиливается, и Шойболини, мертвая, но по-прежнему сознающая все, что происходит вокруг, видит ад. Потом она уже ничего не видит и не слышит. В ее сознании остается только одна мысль, и эта мысль — о муже.
Шойболини стала его звать: «Где ты? Где ты, мой повелитель? Ты — моя единственная опора, мое божество, мое единственное счастье! Где ты, Чондрошекхор? Тысячи раз я припадаю к твоим стопам! Спаси меня, я виновата перед тобой, поэтому и попала в ад! Если ты не сжалишься надо мной, меня не спасет даже божество! Помоги же мне! Помоги, приди сюда, коснись стопами моей головы — и тогда я смогу вырваться отсюда».
В этот миг мертвая Шойболини вдруг почувствовала, что кто-то взял ее на руки. Ужасный шум внезапно умолк, зловоние сменилось благоуханием цветов. К Шойболини вернулись слух и зрение, и она поняла, что снова жива, что все это происходит не во сне, а наяву. Сознание вернулось к ней.
Открыв глаза, она увидела, что в пещеру проникает слабый свет, снаружи доносится щебетание птиц. Но что это? У кого на коленях лежит ее голова? Чье лицо видит она перед собой в предрассветной тьме? Это лицо светится, словно луна. Над ней склонился Чондрошекхор в одежде брахмачари.
Лодка утонула
Чондрошекхор тихо позвал:
— Шойболини!
Шойболини приподнялась и взглянула на него, но у нее тотчас же закружилась голова, и она упала. Лицом Шойболини ударилась о ноги мужа. Чондрошекхор поднял ее и помог сесть.
Шойболини заплакала. Вея в слезах, она снова припала к ногам мужа.
— Что теперь со мной будет? — проговорила она.
— Зачем ты хотела видеть меня? — спросил Чондрошекхор.
Шойболини вытерла глаза, перестала плакать и, немного успокоившись, сказала:
— Наверное, мне очень мало осталось жить. — При этих словах она вздрогнула: ей вспомнился сон. Некоторое время она молчала, обхватив голову руками, потом продолжила: — Да, жить мне осталось уже немного, перед смертью хотелось еще раз увидеть тебя. Но кто мне поверит? Разве может женщина, которая бросила мужа, захотеть увидеть его снова? — Шойболини печально засмеялась.
— Я верю тебе. Я знаю, тебя увели силой.
— Это неправда, — возразила Шойболини. — Я сама ушла с Фостером. Он еще до того, как разграбил дом, прислал за мной человека.
Чондрошекхор опустил голову и мягким голосом тихо проговорил:
— Ну что ж, Шойболини! Тебе придется двенадцать лет искупать свой грех. Если мы оба останемся в живых, тогда встретимся.
Шойболини молитвенно сложила руки.
— Посиди еще. Мне кажется, что моему греху нет искупления. — Ей снова вспомнился сон. — Сядь, я хочу еще немного посмотреть на тебя.
Чондрошекхор сел.
— Скажи, самоубийство — грех? — спросила Шойболини, глядя на Чондрошекхора, и ее глаза-лотосы тонули в слезах.
— Да, это грех, — ответил Чондрошекхор. — Почему ты хочешь умереть?
Шойболини вздрогнула:
— Я не смогу умереть, потому что боюсь попасть в ад.
— Если ты искупишь свою вину, ты избежишь ада.