Он небрежно пожал плечом.
— Я не туда повернул. Ты пронеслась мимо. Я подумал, что неплохо бы выяснить, кого тебе понадобилось так срочно увидеть.
Ванесса уставилась на него через столик. Ее охватил ужас, она чувствовала себя оскорбленной.
Долгую секунду она пыталась взять себя в руки и не швырнуть в него чем-нибудь. Ближе всего к ней стоял ее кофе мокка с корицей и небольшим количеством молока, нетронутый и все еще достаточно горячий для того, чтобы нанести серьезный ущерб. Обуреваемая этим желанием, она так сильно стиснула ручку чашечки, что испугалась, как бы ручка не треснула.
Это будет нехорошо, Ванесса. Неосмотрительно. Несдержанно. Невежливо.
Наперекор всему тому, что ей нравилось в усвоенном ею образе жизни.
Благодаря силе воли Ванесса ослабила хватку, но не рисковала заговорить. И даже смотреть на него не могла, боясь снова разгневаться. Чтобы напомнить себе, что она в общественном месте, в элегантной обстановке, что ей нужна выдержка, она взглянула поверх Тристана на других обедающих в ресторане.
Даже во вторник вечером знаменитый ресторан «Марабеллы» был почти полон. Обедают богатые туристы, деловые люди в пиджачных парах и элегантно одетые местные жители. Многих она узнала. Некоторых она знала достаточно хорошо, чтобы называть своими друзьями. Фрэнк Форрестер, один из старых приятелей Стюарта, игравший с ним в гольф, наклонил седую голову и подмигнул Ванессе, встретившись с ней взглядом.
Она улыбнулась в ответ и облегченно вздохнула: Фрэнк пришел без жены. Только не хватало, чтобы к ним поспешила Делия Форрестер, хлопая ресницами и щеголяя перед новым мужчиной в городе своей недавно искусственно увеличенной грудью. А если бы Делия была здесь, то обязательно заметила бы Тристана. И обязательно подошла бы, а дальше было бы все, как сказано выше, потому что Делия только так себя и вела в присутствии мужчин, несмотря на мужа, перед которым старательно притворялась, будто любит его до безумия.
— В чем дело, герцогиня? Боишься, что тебя увидят со мной?
Ванесса снова сосредоточилась на Тристане. Когда она взглянула ему в глаза — проницательные, спокойные, ярко-синие, как океан, а сейчас потемневшие, будто вода в океане ночью, — у нее едва не закружилась голова.
— Вовсе нет, — твердо сказала она. — Мы здесь, чтобы обсудить дела. Я не против того, чтобы меня с тобой видели, Тристан. Наша с тобой встреча ничем не отличается, скажем, от встречи на берегу двух людей, намеренных поговорить о делах.
— Твоя встреча сегодня днем была деловой?
Вскинув подбородок, она встретила его сардонический взгляд.
— Я безвозмездно работаю в приюте для людей, ставших инвалидами из-за проблем с развитием. Приют находится поблизости от Лексфорда. Энди работает там в качестве консультанта.
— И ты встречаешься с ним в связи с твоим безвозмездным вкладом в дела приюта? На берегу? После работы?
— Обычно нет. — Она облизала губы. Надо выбирать слова осторожно и тщательно. — Видишь ли, Энди — не только коллега. Мы выросли по соседству, ходили в одну и ту же школу. Он хороший друг, и мы действительно иногда встречаемся после работы. И не всегда для того, чтобы поговорить о моем безвозмездном труде. При его профессии Энди хорошо умеет слушать.
— А сегодня… сегодня днем… тебе нужно было…
— Высказаться, — закончила за него она.
— Обо мне.
— О ком еще?
— Ты рассказала ему о нашем поцелуе?
Она покачала головой.
— Это не было поцелуем.
— Вот как?
— Это было «поигрыванием мускулами», что ты и сам знаешь.
В его глазах промелькнуло удивление.
— Неужели это было так плохо?
— Если говорить о поцелуях, то далеко не так уж хорошо.
Он лениво рассмеялся, что чертовски взволновало Ванессу.
— Надо сказать, что я умею целоваться получше.
— На что я отвечу так: ты никогда не получишь второго шанса.
Она должна была чувствовать отвращение от перспективы еще одного поцелуя, настоящего поцелуя…
Она резко выпрямилась, испугавшись того, что уставилась на его губы, того, что позволила морскому воздуху и чарам полнолуния отвлечь ее от задачи сегодняшнего вечера.
Довольно, предупредила ее миз Прагматик. Переходи к делу и — прочь отсюда.
— Энди не мой любовник. Никогда им не был. И никогда не будет. Если в том письме названо его имя, то это будет только справедливо, если он все узнает.
— Там нет имен.
— Я могу посмотреть?
— Сейчас это невозможно. Письмо у моего адвоката.